Что такое интеллект человека: Что такое интеллект и можно ли получить его по наследству — Нож

Что такое интеллект и можно ли получить его по наследству — Нож

Интеллект — только часть разума: разум есть у всех, а интеллект отличает людей друг от друга, это часть нашей индивидуальности. Исследуют его сразу в нескольких направлениях: о чем мы говорим, когда говорим об интеллекте? как мы пытаемся измерить это «что-то»? насколько сильно «оно» нас отличает друг от друга? где в головном мозге прячется? Наследуем ли мы его от родителей или можем его развивать?

Строго говоря, интеллект — не свойство, а сумма свойств: способность осознать, понять, обдумать, запомнить, потом вспомнить, сделать вывод, экстраполировать или связать с чем-то абсолютно другим…

Человек, который хорошо всё это умеет, может стать ученым или продажным политиком, но для начала — научиться читать.

Что такое интеллект

Теория интеллекта, которую наука применяет сейчас, базово появилась более 100 лет назад.

Англичанин Чарльз Спирмен эмпирически высчитал, что люди, которые преуспевают в одном виде задач на интеллект, обычно хороши и в других.

Эти виды задач на интеллект по Спирмену — s-фактор, special — фактор специфических способностей: логика, пространственное мышление и т. д. А «интеллект в целом» он окрестил g-фактором, от “general”. Сам по себе g-фактор не измеряют, он — статистическая закономерность, расположенная на перекрестье когнитивных навыков; как оказалось, между ними очень высокая корреляция. То есть если человек в одном из когнитивных навыков бог, он и в других неплохо себя покажет. Измерение корреляции от −1 до 1, то есть коэффициент ранговой корреляции тоже изобрел Спирмен.

Некоторые ученые ворчат, что это как-то слишком просто, но последующие исследования по большей части соглашаются с идеей о g-факторе. Например, в 2004 году ученые применили вывод Спирмена к данным 436 людей, прошедших три разных серии тестов на интеллект, и получили корреляцию когнитивных навыков почти в единицу величиной.

В XX веке Реймонд Бернард Кеттел и Джон Леонард Хорн разрабатывают теорию «подвижного и кристаллизированного интеллектов», Gf—Gc. Подвижный интеллект — это способности в чистом виде: умение наблюдать, обобщать, обучаться, делать выводы… Кристаллизированный — накопленные знания и опыт. Вместе они, с точки зрения Кеттела и Хорна, составляют тот самый g-фактор.

Похожую схему предлагает Пауль Балтес, исследуя, как можно компенсировать умственное старение. Он выделяет механизмы интеллекта «когнитивные», биологические (например, зрительная и моторная память) — и «прагмативные» (образование, умение читать, писать и понимать речь). Первые полностью зависят от биологии, но их возрастное угасание помогут заместить вторые.

По Балтесу, старость — не причина весело упасть в маразм; «прагмативные» механизмы можно задействовать, компенсируя упадок «когнитивных». Он приводит в пример машинисток: те, что постарше, медленнее печатают, если им диктовать по букве… но быстрее читают текст, который нужно напечатать. В итоге разницы в процессе работы — никакой.

Еще немного размышлений о природе интеллекта подвез Джон Кэррол. Он предположил, что интеллект — это трехэтажная конструкция, пирамида, которую венчает фактор g. По существу, Кэррол разработал единую иерархию интеллекта.

Согласно его теории, в фактор g входит восемь «широких» когнитивных способностей. Две из них, подвижный и кристаллизированный интеллекты Кеттела и Хорна, мы уже знаем. А есть еще шесть. Среди них, например, визуальное восприятие, высокая способность к поиску, высокая скорость обработки информации. В основание пирамиды интеллекта легли «узкие» способности, которых невероятно много. Так, для высокой скорости обработки информации «узкие» способности — это скорость восприятия, скорость и свобода чтения и письма.

Сейчас CHC-теория, интегрированная теория Кеттела с Хорном и Кэррола (CHC = Кеттел — Хорн — Кэррол) — базовая теория интеллекта. И при этом не единственная. Например, в модели g-VPR на один слой больше, чем в теории Кэррола.

По мнению авторов, стоит выделить способности вербальные, к восприятию и к трактовке изображений, а из них уже следуют «широкие» когнитивные способности. При этом корреляция между этими тремя не так сильна: человек может показывать высокие способности в одном и низкие в двух других.

Есть еще теория множественных интеллектов Говарда Гарднера. Он отрицает g-фактор, а взамен насчитывает восемь «интеллектов». В них входит, например, народный русский интеллект — внутриличностный: способность к рефлексии и самоанализу. Позже Гарднер застенчиво предложил добавить еще девятый — экзистенциальный — интеллект. Это умение размышлять о бытии и ничто, дар философа или хотя бы директора по стратегии.

Как передают интеллект

Нет и не может быть одного-единственного гена, который кодировал бы интеллект и в теории мог бы передаваться или не передаваться ребенку от родителей. Да, интеллект — полигенный признак. Его составляющие, когнитивные навыки, тоже. Ткнуть пальцем и крикнуть: «Во, интеллект!» — не выйдет. Мы видим лишь частности: так, наблюдается связь между скоростью восприятия и IQ через общие генетические признаки. А ген FNBP1L связывают с и детским, и со взрослым интеллектом.

Наследуемость интеллекта изучали на семьях, на близнецах, на сиблингах (братьях и сестрах), в частности на усыновленных, а теперь еще на огромных массивах данных. Так, исследование интеллекта 2011 года было проведено на данных 3511 взрослых. Было изучено 549 692 снипа — однонуклеотидного полиморфизма (то есть отличия в ДНК в размере в один нуклеотид).

По итогам исследования 40 % вариаций «кристаллизированного» и 51 % вариаций «подвижного» интеллектов действительно связано с генетикой, то есть интеллектуальные различия частично обусловлены вариациями генов.

При этом авторы полагают, что индивидуальные эффекты конкретных снипов слишком малы, чтобы быть значимыми на уровне геномов, поэтому для их выявления нужна очень, очень большая выборка. Ученые всё ближе подбираются к ней. Так, в исследовании 2018 года исследуется уже 248 482 человека; 187 новых геномных локусов, 538 генов, связанных с интеллектом… Роскошно.

На протяжении жизни интеллект плюс-минус стабилен, если сделать поправку на маразм — спасибо исследованию интеллекта, которое испытуемые прошли дважды, в 11 лет и в 77.

Уровень наследуемости интеллекта при этом линейно варьируется из года в год: от 20 % наследуемости в детстве до 60 % во взрослом и 40 % в подростковом возрасте. С возрастом наши генетические различия всё сильнее определяют наш интеллект, а влияние окружающей среды сходит на нет.

Раньше в науке преобладал взгляд, по которому ребенка формировало окружение, какое бы ни дали. Теперь ученые полагают, что мы, становясь старше, начинаем сами создавать для себя среду, которая коррелирует с генетическими наклонностями, и интеллектуально меняться в соответствии с ней.

Раньше считалось, что, если профессоренка растить в хлеву среди поросят, точно вырастет кабан. Теперь выходит, что профессоренок, взрослея, будет устраивать вокруг университет, хотя ни разу аспиранта-то не видел.

То, что ты унаследовал от родителей, стало твоим собственным, лично выбранным.

Высокий интеллект напрямую связан с образованием. Образование, в свою очередь, — со здоровьем и жизнью: хуже образованные люди умирают раньше. А высокий интеллект и надежность обещают долголетие.

Параллельно умнеет всё человечество, это называется «эффектом Флинна». Именно Джеймс Флинн открыл, что за период с 1932 до 1978 года средний американец поумнел на 13,8 пункта IQ, а затем проверил, как с этим в других странах. Оказалось, тоже растет. Или рос тогда: сейчас эксперты предполагают, что в XXI веке IQ будет развиваться неравномерно. В регионах, где этот показатель в среднем невысок, он вырастет на 6–7 пунктов, но на Западе прибавит не больше одного, а в США вообще упадет на 0,45 пункта.

Как ваяют интеллект

Гены могут сказаться на интеллекте и неожиданным образом: получил от родителей наследственную склонность к алкоголю — при неудачном раскладе реализовал ее — пропил все мозги. Но валить всё на мамку не надо. Наследственность — это еще не всё.

Играет роль в формировании интеллекта и еда. Например, Ричард Линн, исследуя эффект Флинна, объяснял его доступностью пищи: беременные и дети питаются лучше, чем раньше, — вот IQ и увеличивается. Верно и обратное.

В тесте на интеллект дети, родившиеся с недовесом, по четырем из пяти параметров теста показали результаты хуже обычных детей. Ребенок действительно должен есть, чтобы развиваться. Бабушка была права!

А вот по грудному вскармливанию пока непонятно. В одном из исследований дети с аллелью G в гене FADS2 не показали прироста IQ от материнского молока, а у младенцев с аллелью C он вырос. Но последующие исследования роль FADS2 и вообще грудного вскармливания в развитии интеллекта не подтверждают.

Исследуя влияние питания грудью на IQ, исследователи делают поправку на образование матери. Дело в том, что это сам по себе значимый фактор (здесь и далее предлагается не забывать о сильной положительной корреляции образования и интеллекта). Пару лет назад газеты даже утверждали, что именно от материнского интеллекта зависит интеллект ребенка. Относилось это в основном к мальчикам. Мол, гены, отвечающие за интеллект, расположены на X-хромосоме, а дети получают ее от матери. Раз девочки наследуют X от мамы и X от папы, а у мальчиков X только от мамы, мальчики ровно так же умны, как их мамы. Новость оказалась фейком.

Но то, кто родители ребенка и как они живут, действительно важно для его интеллекта. Образование матерей сказывается на школьных успехах детей. Это распространяется не исключительно на мать, но на значимого взрослого — того, который в основном возится с младенцем.

Влияет на развитие когнитивных навыков ребенка время, которое мать проводит с ним в детстве. Отражается на интеллекте, образовании и успехах образование родителей — причем отражается в течение всей жизни. Исследование начала века Бетти Харт и Тодда Рисли о «тридцатимиллионном разрыве» утверждает: дети из бедных семей к трем годам слышали в среднем на 30 000 000 слов меньше, чем дети из обеспеченных семей. Наш словарь — это и словарь наших родителей… но наследственность тут ни при чем.

Мы могли бы верить в тренировки когнитивных навыков, но пока не видно, чтобы они давали однозначный результат. Кроме одного: к 2020 году индустрия приложений и программ по «тренировке мозгов» превысит 6 млрд долларов.

Так что если кто хочет раскладывать пасьянсы, пусть раскладывает. А тот, кто хочет запомнить что-то, пусть это учит, а не надеется на свой опыт раскладывания пасьянсов: специальные игры тренируют только навык игры, разгадывание судоку — только навык разгадывания судоку и т. д.

Как рассматривают интеллект

В своих исследованиях Флинн использовал тест Стэнфорда — Бине. Это первый тест на измерение интеллекта. Альфред Бине разработал его для проверки школьников. Усовершенствовал тест Лев Термен из Стэнфорда, отсюда и название. Бине рассчитывал, что можно будет вовремя скомпенсировать детей с недостаточным развитием и вернуть в стандартные классы, а вот Термен был пессимистичен и надеялся отделить асоциальные элементы от прочих. Он обрисовывает детей, которым потребуются специальные классы и методики, как «все трудные случаи: слабоумные, физически неполноценные, просто отсталые, прогульщики». Он же замечает, что тесты на интеллект позволяют определить связь умственной отсталости с деликвентностью и заранее оградить общество от таких детей.

Делинквентное поведение — антиобщественное противоправное поведение, наносящее вред как отдельным гражданам, так и обществу в целом.

Тревога Термена за бедное общество, которое обидят глупые дети, демонстрирует потенциальную проблему всех исследований IQ разом.

Вот мы поймем всё об интеллекте. Мы будем точно его измерять, будем знать его природу. Эти знания помогут работать как с одаренностью, так и с умственными нарушениями. Или разрушить мир, каким мы его знаем.

С одной стороны, условные ультраконсерваторы смогут подхватить на знамя евгенику. Как позитивную — размножать умных, так и негативную — превентивно давить глупых. А не то мы, мол, получим мир «Идиократии».

С другой, общество не так давно согласилось принимать в расчет генетику. Исследователи Роберт Пломин и Йан Дж. Дири пишут:

«Битва за возможность утверждать, что различия между людьми наследуются, не так давно отгремела в психиатрии, чуть позже в психологии и до сих пор продолжается в сферах вроде образования».

В 1960-е годы научная среда в очередной раз обсуждает, чтó всё-таки формирует человека, окружающий мир или наследственность. В 1969 году Артур Дженсен публикует в Harvard Educational Review статью об IQ и школьной программе раннего образования. В ней он последовательно заявляет, что:

1. Интеллект наследуется.
2. В среднем афроамериканцы хуже показывают себя в тестах на абстрактное мышление и невербальных тестах, даже тех, что позиционируются «свободными от культурных предрассудков».
3. Никто еще экспериментально не доказал, что интеллектуальные способности белого и черного детей можно уравнять, если обеспечить им равное образование и окружение.


4. И вообще у афроамериканских детей хорошего социального статуса IQ в среднем на 2,6 пункта ниже, чем у белых детей низкого социального статуса, то есть дело не в бедности.

В общем, Дженсен погулял на всё. Тогда, конечно, не сейчас, но шины ему прокололи, угрозы отправляли, уволить требовали. Хотя он и говорил, что его неверно поняли. Артур Дженсен ошибся. Он воспользовался неверными источниками данных.

Но ученые, исследующие интеллект, всё еще ходят по тонкому льду: можно найти такое, от чего не отмахаться фенотипической тряпкой. Неважно, будет результат ангажирован группой А, группой Б или, может, корпорации пожертвовали на исследование пачку долларов — и его выводы вдруг оказались в 4–8 раз выгоднее для них, чем в независимых исследованиях.

Научный журналист Оливия Голдхилл цитирует Саскию Селзам, исследователя поведенческой генетики в Королевском колледже (Лондон):

«С точки зрения „левых“ все рождаются одинаковыми, и каждый может достигнуть того же, чего достигли другие. Генетические исследования показывают, что это не так».

Среда заедает или гены гнилые? Казалось бы, нет разницы, кто виноват, мы и так знаем, что делать: создавать благоприятную среду, ведь генетическая склонность к чему угодно — не приговор, а повышенная вероятность. Но там, где мы говорим об интеллекте, мы говорим о равенстве. Заслуживают ли одни люди больше шансов, чем другие? Почему я так стараюсь, а он всё равно умнее? Мама, мне поставили два, но я не дура, правда, не дура.

Интеллект остается самой лучшей, драгоценнейшей человеческой индивидуальностью. А правят им эмоции.

В прошлом году тролли из Иллинойского университета в Чикаго провели исследование, дав консерваторам и либералам почитать научные исследования с цифрами, но без их интерпретации. Оказалось, что консерваторы и либералы проделали один и тот же фокус: сделали выводы в пользу своих убеждений и отринули те, что противоречат им.

Мы думаем то, во что верим, и верим в то, что думаем. Да еще передаем это своим детям.

Общая психопатология | Обучение | РОП

Интеллект (от лат. intellectus — понимание, познание) — обобщенная характеристика познавательных (когнитивных, умственных) способностей; способность к приобретению и эффективному использованию знаний.

Когда в быту говорят об уме того или иного человека (он умный либо, напротив, неумный), мы в целом хорошо понимаем, что это может означать, несмотря на то что существование индивидуальных различий в умственных способностях вряд ли у кого-либо вызывает сомнение, но само понятие умственных способностей (интеллекта) до сих пор является предметом дискуссий в научной среде. Можно ли говорить о некой единой, общей умственной способности, или интеллект лишь совокупность независимых познавательных функций? Можно ли достоверно оценить интеллектуальный уровень? На эти вопросы до сих пор нет однозначного ответа.

Использование специальных тестов для оценки интеллекта началось в конце XIX — начале XX в. Первоначальная задача заключалась в оценке уровня развития детей для того, чтобы определять программы их дальнейшего обучения в школе с учетом индивидуальных особенностей. В качестве меры развития интеллекта было предложено рассматривать соотношение реального хронологического возраста ребенка и его «умственного возраста». Умственный возраст определялся по выполнению заданий, которые дети того или иного возраста обычно в состоянии решить. Несовпадение умственного и хронологического возрастов считалось показателем либо умственной отсталости (умственный возраст ниже хронологического), либо умственной одаренности (умственный возраст выше хронологического). Тогда же был предложен коэффициент интеллекта (intelligence quotient, IQ): (умственный возраст/хронологический возраст) × 100%.

В последующем было разработано большое количество тестов интеллекта, как для детей, так и для взрослых. Самый известный из них тест Векслера, который существует в детском и взрослом варианте.

IQ стал определяться как соотношение балла, полученного испытуемым в том или ином тесте интеллекта, к среднему баллу по данному тесту среди тех, кто уже проходил этот тест, умноженное на 100. Соответственно, IQ=100 — соответствует средней успешности решения данного теста среди всех обследованных, меньше 100 — менее успешному результату, более 100 — более успешному результату. Как большинство биологических и физиологических параметров (например, масса тела, рост и пр.), показатели интеллекта в популяции имеют практически нормальное распределение (см. рисунок). При этом патологией может считаться значимое отклонение (в данном случае — снижение) по сравнению со средним. Так, для большинства тестов интеллекта результаты, лежащие в пределах двух стандартных отклонений от среднего (т.е. от 70 до 130), имеют 95,5% испытуемых.

Большинство тестов интеллекта являются по своей сути батареями разнообразных заданий, направленных на оценку целого спектра различных умственных способностей испытуемых. Например, тест Векслера для взрослых имеет 11 заданий, организованных в две субшкалы: вербальный интеллект (включает задания на общую осведомленность, арифметические вычисления, запоминание последовательности цифр, словарный запас) и невербальный интеллект (включает задания на кодовую замену — шифрование, завершение картинок, конструирование изображений из кубиков, определение сюжетной последовательности картинок, складывание фигур).

Результаты выполнения заданий, направленных на разные когнитивные способности, обычно имеют между собой корреляционную связь средней силы (около 0,5). Наличие этой связи позволяет некоторым ученым говорить о существовании некой общей интеллектуальной способности, которую можно определить с помощью теста и выразить в виде одного параметра (IQ). С другой стороны, отсутствие более сильной корреляционной связи между результатами позволяет другим ученым считать, что существует целый ряд когнитивных способностей, которые относительно независимы друг от друга. В работах разных исследователей приводятся разные подходы к выделению таких самостоятельных когнитивных способностей и разное их общее число (от 2 до 120).

Основываясь на своем собственном жизненном опыте, пожалуй, каждый из нас может согласиться с тем, что истина находится где-то посередине между этими полярными точками зрения. С одной стороны, со школьной скамьи мы знаем, что есть люди в целом более успешно справляющиеся с решением интеллектуальных задач, а есть люди менее успешно справляющиеся с этими заданиями. С другой стороны, способности каждого человека индивидуальны: кто-то более способен к одному виду заданий (например, математическим), кто-то к другому (например, художественным, связанным с манипулированием мысленными образами).

Кроме того, помимо врожденных, биологических особенностей, интеллектуальное развитие во многом определяется и социальными условиями, в которых растет ребенок, тем обучением, которое он проходит.

Таким образом, рассматривая оценку умственных способностей, можно выделить несколько уровней, на которых такая оценка может проводиться:

• Предпосылки интеллекта — те базовые психические процессы, которые определяют общую успешность интеллектуальной деятельности: внимание, память, мышление, речь, скорость психических процессов и пр.
• Кристаллизованный интеллект («база знаний») — результат образования и различных социальных влияний, приобретенных в ходе развития знаний и навыков; оценивается тестами на запас слов, чтение, счет, учет социальных нормативов и пр.
• Свободный (подвижный, текучий) интеллект — представляет собой интеллект в наиболее узком смысле этого понятия как способность решать мыслительные задачи, в большей степени характеризует биологические возможности нервной системы, чем полученное образование. Оценивается тестами на выявление закономерности в ряду фигур и цифр, пространственные операции и т.д. Для оценки свободного интеллекта разработаны так называемые культурно-независимые тесты интеллекта (например, «Культурно-независимый тест интеллекта» Кеттелла, «Стандратные прогрессивные матрицы» Равена и пр.)

Определение уровня интеллекта с помощью тестов интеллекта имеет ряд недостатков (фрагментарность, узкая специализация заданий, из которых состоят тесты, невозможность полностью избежать культуральных различий, личностных особенностей, невозможность учесть успешность испытуемых в реальных видах деятельности, вероятность искажения результатов в связи с натренированностью в решении заданий теста, плохая оценка одаренности, так как часто талантливые люди плохо справляются с тестами и пр.), но обладает значимым преимуществом — относительной объективностью и возможностью сопоставлять полученные в ходе решения заданий тестов результаты. Тем не менее ввиду вышеизложенных недостатков часто говорят, что результаты тестов являются оценкой не интеллекта в целом, а «психометрического интеллекта», т.е. способности решать задания тестов интеллекта.

Кроме оценки интеллекта с помощью тестов возможна и клиническая оценка интеллекта, когда в ходе клинической беседы с больным интеллект оценивается по описанным выше уровням:

1. Состояние психических процессов, которые можно рассматривать в качестве предпосылок интеллекта. Например, выраженные нарушения памяти или внимания могут приводить к полной неспособности решать мыслительные задачи, приобретению и использованию имевшихся прежде знаний и навыков. В случае подобных стойких и необратимых нарушений этих психических функций диагностируется слабоумие (см. далее).
2. База знаний. Оцениваются особенности того обучения, которое получил пациент, его успеваемость. Если оно было недостаточно, то необходимо оценить независимый вклад социально-психологических факторов и интеллектуальной неспособности справляться с программой обучения. Оцениваются сохранность приобретенных знаний, эрудированность пациента в общих вопросах, грамотность речи, беглость чтения, счета и пр. Также оцениваются профессиональные и бытовые навыки, их репертуар, успешность выполнения.
3. Интеллект в собственном смысле — способность пациента решать сложные умственные задачи, его способность к абстрактному мышлению, нахождению решений в нестандартных ситуациях и пр. В ходе клинической беседы оценивается способность давать объяснение пословицам и поговоркам (от простых до сложных и неоднозначных), быстро находить ответы на непривычные вопросы («что тяжелее: 1 кг пуха или 1 кг железа?», «сколько берегов у озера?» и пр.)

Оценка интеллекта шире, чем оценка особенностей мышления как психического процесса. Можно провести аналогию с понятиями разума и рассудка в философии или понятиями классической (формальной) и неклассических логик. Оценивая мышление, мы оцениваем «рассудок» — способность рассуждать логически стройно, непротиворечиво. Аристотель — основатель классической (формальной) логики — вывел основные логические законы, которые должны соблюдаться при логически правильном рассуждении, в том числе закон исключения третьего (истина или ложь, «третьего не дано»), что подразумевает однозначные толкования рассматриваемых ситуаций (существует или не существует, прав или неправ и т.д.). Оценивая интеллект, речь скорее идет о понятии «разума» как высшей формы мышления в философии, которому доступна взвешенная оценка противоречий, синтезирующая творческая деятельность, которая раскрывает сущность действительности, и пр. Современные неклассические логики — трех- (истина, ложь, неизвестно) и многомерные логики (вероятностные) — также занимаются исследованием областей, недоступных классической логике, так как признают возможность противоречий в объективном мире.

Например, если человек разговаривает по телефону и собеседник его спрашивает, что он сейчас делает, то с точки зрения формальной логики правильным ответом будет — «разговариваю по телефону». Так обычно отвечают дети приблизительно 3-летнего возраста, и с точки зрения оценки непротиворечивости мышления это было бы правильным ответом, хотя и неполным, чрезмерно конкретным. Подрастая, ребенок начинает привыкать к тому, что, задавая такой вопрос, собеседник обычно имеет в виду более общую ситуацию, чем ту, которая относится к конкретной минуте. Соответственно, ребенок более старшего возраста и взрослый, отвечая на подобный вопрос, рассказал бы, например, что он «сейчас» читает, смотрит телевизор или готовит ужин (не сейчас в буквальном, конкретном смысле слова, а сейчас в смысле на протяжении некоего промежутка времени перед звонком и после него). С точки зрения формальной логики этот ответ неправилен, так как одновременно и говорить по телефону, и, например, читать невозможно, но с точки зрения разума как раз этот ответ является наиболее правильным и ожидаемым. Понятно, что, отвечая таким «разумным» образом, человек «знает» на каком-то имплицитном, неосознанном уровне и логически правильный ответ, но абстрагируется от него.

Экспресс-оценкой способности к такому отвлеченному пониманию смыслов обычно являются задания на интерпретацию пословиц и поговорок. Например:

• Одна голова хорошо, а две лучше.
• Проще пареной репы.
• Не все то золото, что блестит.
• Яблоко от яблони недалеко падает.

Кроме того, оценивая интеллект, оценивают количество уровней «рефлексии» (отраженных смыслов), которыми в состоянии оперировать человек. Например, один человек, садясь в пригородную электричку, может быть доволен тем, что он в нее сел и теперь поедет к месту назначения. Другой человек дополнительно задумается о том, что лучше при этом выбрать немоторный вагон — так как там тише и комфортнее ехать. Третий, понимая первые два уровня оценки этой ситуации, может задуматься о том, что лучше как раз наоборот — сесть в моторный вагон, так как там будет свободнее (раз есть люди, которые думают, что в немоторном ехать лучше) и т.д.

Или, например, разные уровни рефлексии, связанные в большей мере с развитием профессиональных навыков, чем с собственно интеллектом: большинство студентов, проходящих цикл психиатрии, во время курации задумываются только о том, что конкретно они должны выяснить у пациента (поэтому вопросы формулируются напрямую, например, «употребляете ли вы алкоголь?»). Молодые врачи, получив некоторый опыт общения с пациентами, начинают в большей степени обращать внимание на то, как они должны задать вопрос пациенту, чтобы получить достоверную информацию (например, с учетом частых случаев, когда пациенты стараются приуменьшить размеры своей алкоголизации при расспросах об употреблении алкоголя «в лоб», эти вопросы лучше делать более «завуалированными» и «близкими» для пациентов. К примеру, изначально как бы проверяя память: «А вы не помните, что сколько в магазине стоит? А водка сколько стоит? А какую вы любите? А сколько можете выпить?» и т.д.). В дальнейшем, по мере накопления опыта, все большее внимание врачи начинают уделять наблюдению за тем, как пациент ответил на тот или иной вопрос (какие эмоции у него возникают и пр.).

Для решения сложных интеллектуальных задач обычно необходимо одновременно учитывать множество уровней таких смыслов. Чем больше их доступно человеку, чем больше факторов он способен взвешивать и учитывать, принимая эффективные решения, тем выше его интеллектуальные способности.

Таким образом, оценивая мышление как психический процесс, мы оцениваем способность рассуждать логически правильно на конкретном уровне, оценивая интеллект, мы оцениваем способность размышлять на более сложном, абстрактном уровне, те уровни абстракции, которые доступны данному человеку.

Учёные рассказали, влияет ли уровень IQ на успех в жизни — Российская газета

Извечный спор, кто лучше всего устраивается в жизни, отличники или троечники. Тот, кто бесконечно что-то штудирует все школьные годы или тот, кто позволяет себе особо не напрягаться.

От чего зависит IQ? У кого самый высокий уровень интеллекта? И можно ли представителей какой-то нации считать самыми умными? Об этом и многом другом в интервью «РГ» с заведующим кафедрой клинической психологии и психофизиологии, руководителем Лаборатории мозга УрФУ, профессором Сергеем Киселевым.

Замерь и радуйся?

Сергей Юрьевич, а что значит — иметь высокий уровень IQ? Такого человека можно считать автоматически выдающимся хотя бы в своей области?

Сергей Киселев: Увы, нет. Можно иметь зашкаливающий уровень IQ и абсолютно не состояться в жизни. И напротив, можно быть человеком со средним уровнем замеряемого интеллекта, но при этом быть довольно успешным в какой-то определенной нише.

Что такое IQ? Это уровень интеллекта, то есть некий набор способностей, которые нам удалось выявить и замерить благодаря определенному тесту. Причем методик замера очень много. Самые известные и распространенные — тесты Векслера, Айзенка. Они существуют уже несколько десятилетий.

Каждый может измерить уровень своего интеллекта и порадоваться, если он высок. Но только и всего. На самом деле в психологии нет общепринятого понимания, что такое интеллект, как его замерять, и стоит ли вообще это делать.

Сейчас все большее распространение получает идея практического интеллекта, выдвинутая американским психологом Стернбергом. В сущности, что такое 150, 160 баллов при измерении IQ традиционным способом? По большому счету, эти данные мало о чем говорят. Стернберг же предлагает взять за основу данные, характеризующие главное — насколько человек успешен и смог реализоваться в той среде, в которой он живет.

То есть классический пример — это троечник с невысоким уровнем IQ, вдруг после школы ставший успешным предпринимателем?

Сергей Киселев: Да, у этого предпринимателя явно высокий уровень практического интеллекта и, вполне возможно, средний, а может оказаться даже низкий уровень интеллекта, если его замерить по традиционной методике, скажем, Векслера. Просто в школе этот троечник не мог в полной мере раскрыть свой потенциал, но, попав в другую среду, максимально реализовал все возможности практического интеллекта.

Примеры, к слову, могут быть самыми разными. Вот, скажем, президент Буш. У него, как известно, был не самый высокий уровень традиционного IQ, что не мешало многим над ним откровенно подшучивать, а вот практический интеллект считается довольно высоким.

Интеллект меняется с возрастом?

Сергей Киселев: Практически нет, интеллект обусловлен генетически. И если одного и того же человека протестировать в 18, 25, 40 лет, уровень его IQ будет одним и тем же. Просто сами тесты составляются с учетом возраста.

Кто умнее — китайцы или американцы?

А общий уровень IQ населения в развитых и слаборазвитых странах отличается? Ну, скажем, среднестатистического американца и островитянина на Гаити?

Сергей Киселев: Вот в чем заключается проблема: когда мы пытаемся измерять едиными традиционными тестами уровень интеллекта представителей различных национальностей, то они могут просто не работать. Скажем, когда методику Векслера решили использовать в Китае, то неожиданно оказалось, что там почти все как один показали невероятно высокий результат по уровню невербальных способностей, то есть тонкого понимания интонации, образов — общения без слов. Просто у китайцев особый склад ума, именно такие задачки им очень легко даются с детства, в отличие, скажем, от человека с классическим европейским мышлением.

Но никакого секрета тут нет. Просто у китайцев другой тип развития мозга, у них в большей степени развито правое полушарие. Что обусловлено исторически: в Китае вид письменности — иероглифы. А за каждым иероглифом стоит целый блок понятий, важно, в какой очередности они выстроены, что уже само по себе заставляет мыслить с подтекстом, образами… Многое в их речи играет не само произнесенное слово, а то, с какой именно интонацией оно сказано. Одно и то же понятие, но употребленное с разной интонацией, может иметь противоположное значение. Одним и тем же словом можно, при желании, похвалить или оскорбить.

В Китае и Европе разный культурный код в принципе. Поэтому некорректно сравнивать интеллект европейца и китайца. Это все равно что сравнивать интеллект кошки и собаки. Это разные миры, иные типы взаимодействия с окружающей средой. И, следовательно, несравнимые понятия. Поэтому некорректно в принципе сравнивать уровень интеллекта представителей разных стран.

Ну и потом, что значит быть интеллектуалом и успешным человеком, к примеру, в США? Нужны определенные свойства мозговой деятельности, набор навыков, компетенций. Но все эти умения и высокий уровень IQ будут практически не нужны, попади этот человек в какую-нибудь африканскую страну, где приходится бегать за животными. Там востребован другой тип интеллекта, который определяется той средой, в которой живут африканцы.

Ну а качество жизни, питания в стране сказывается на развитии интеллекта?

Сергей Киселев: Разве что как некий видовой компонент. При более богатом питании мозг развивается более адекватно. А если есть недостатки в пище, то могут произойти сбои, аномалии. Чтобы проследить влияние этого фактора, нужно брать значительный исторический период, анализировать, ибо интеллект — это все-таки большей частью то, что передается нам с генами.

Фабрика гениев

Китайцы, как известно, запустили настоящую «фабрику гениев». На базе Института геномики они создали специальный центр, где ведутся исследования в области интеллекта человека. У них глобальная цель — повысить совокупный IQ нации на 5-15 пунктов, и добиться таким образом еще больших успехов в экономике. Для этого ученые Поднебесной тщательно исследуют геном людей с высокими интеллектуальными способностями.

Как вы относитесь к идее китайцев?

Сергей Киселев: Замечательно отношусь, любые научные исследования в области интеллекта можно только приветствовать. Другой вопрос, удастся ли им добиться желаемого результата. Дело в том, что интеллект — это все-таки результат деятельности всего мозга. А мозг — невероятно сложная структура, на успехи и провалы его деятельности влияют в совокупности тысячи, десятки тысяч факторов. Можно, конечно, провести эксперимент: взять и один какой-то ген поменять на более успешный и посмотреть, что из этого получится, насколько поменяется интеллект человека. Но ведь это будет микроскопический вклад.

При этом вполне реально отобрать детей с высоким интеллектом, поместить их в особые условия, максимально способствующие развитию их способностей — некий аналог наших школ для особо одаренных детей. Это будет своего рода искусственный отбор. Да, очевидно, со временем это принесет результат. Ибо доказано, что на 60 процентов интеллект обусловлен генетикой и на 40 — средой, в которой развивается человек.

Доказано, что внешняя среда в иных случаях настолько сильно влияет на развитие, что может в принципе не позволить каким-то генам проявиться. Предположим, если давать ребенку, больному фенилкетонурией (редкое наследственное заболевание), только определенный вид пищи, у него не будет вырабатываться фермент, способствующий проявлению гена, вызывающего умственную отсталость. И, напротив, для талантливого от природы ребенка можно создать некую обогащенную среду, которая будет максимально способствовать выявлению его талантов. Предположим, можно развить речевые навыки человека, его математические способности, пространственные и т. д. Иными словами, «фабрика талантов и гениев» — это не такая уж фантастика.

Какая концепция ближе вам?

Сергей Киселев: Идеи Стернберга с его практическим интеллектом. Надо не шкалами измерять уровень интеллекта, а то, как человек приспосабливается к новой среде. Эйнштейн, как известно, в школе учился плохо, даже по математике. Но как только были созданы условия, как только он попал в другую среду, проявились все его гениальные способности. Казалось бы, если судить по результатам его научной деятельности, он был классическим «левополушарным» человеком. То есть прекрасным аналитиком, но он еще и музыку любил, играл на скрипке. А музыкальные способности — это, как известно, результат деятельности правого полушария.

Значит, у него оба полушария были развиты, и благодаря единству этих двух стратегий, особенностям анализа, целостному представлению все это позволило ему выйти на новый уровень понимания нашего мира. Ко всему, он попал в нужное время, когда в мире уже был определенный уровень накопленных знаний по математике. То есть сработал и фактор среды. И все это в совокупности позволило проявиться всей полноте таланта Эйнштейна.

Наш IQ высок как никогда, но умнее мы не становимся

• Дэвид Робсон
• BBC Future

2 ноября 2016

Автор фото, Getty Images

Мы склонны считать, что уровень нашего интеллекта зависит от генов и образования. Однако всемирно известный психолог Джеймс Флинн рассказал корреспонденту BBC Future, что на интеллектуальные способности человека влияет множество факторов — вплоть до выбора спутника жизни.

Джеймс Флинн обеспокоен тем, что мир вскоре достанется Поколению Y (поколение родившихся примерно после 1980 г., чье взросление пришлось на бурное развитие и растущую доступность цифровых технологий — Прим. переводчика).

Флинну, преподающему в новозеландском Университете Отаго, регулярно встречаются умные студенты с огромным потенциалом, но на поверку оказывается, что многие из них совершенно не интересуются сложной историей нашего мира.

«Они умеют обращаться со всеми этими новыми технологиями, но, тем не менее, покидая стены университета, ничем не отличаются от средневековых крестьян, запертых в своем тесном мирке, — говорит Флинн. — На самом деле их мир гораздо обширнее, это мир современности, но они все равно в нем заперты, поскольку им неведомо историческое измерение».

В результате, по мнению профессора, взгляды молодого поколения на текущие проблемы слишком поверхностны, что оставляет большой простор для манипуляций их сознанием со стороны политиков и СМИ.

Мы беседуем в гостиной сына Флинна — Виктора, оксфордского профессора математики, которого отец приехал навестить из Новой Зеландии.

На диване лежит раскрытая книга: Флинн-старший сейчас читает роман «Беглянка» Элис Манро. Читает в качестве литературного критика — эту роль он примеряет на себя в надежде оторвать молодое поколение от смартфонов и заставить посмотреть на мир шире.

«В этом году выходит моя книга, в которой я говорю молодежи: черт возьми, вы ведь образованны, так почему же вы не читаете?» — говорит Флинн, вспоминая, что во времена его молодости «девушки отказывали в свидании парням, не знакомым с литературными новинками».

Я договорился о встрече с Флинном, чтобы поговорить о его недавно опубликованной книге под названием «Становитесь ли вы умнее благодаря вашей семье?» (Does Your Family Make You Smarter?). В ней профессор рассказывает о том, как человеческое мышление меняется с течением времени.

Затрагивает она и загадочный феномен постепенного повышения коэффициента интеллекта (IQ) на планете. Именно благодаря открытию этого явления, известного теперь как «эффект Флинна», профессор и получил всемирную известность.

Кроме того, в новой книге описываются различные факторы, влияющие на развитие интеллекта на протяжении всей нашей жизни.

Автор фото, Getty Images

Подпись к фото,

Благодаря высокому уровню здравоохранения и образования, Поколение Y обладает, пожалуй, наивысшим уровнем интеллекта за всю историю

Флинн, которому сейчас 82 года, является большим авторитетом в области исследований интеллекта.

Но, по его словам, эта карьера для него — не более чем временное увлечение: «Я — специалист по моральной философии, который решил на время изменить ей с психологией. Это привело к тому, что в последние 30 лет добрая половина моего времени уходила на занятия психологией».

В философских поисках природы объективизма Флинн пришел к рассмотрению утверждений относительно интеллектуального превосходства одних рас над другими.

Пытаясь найти документальные свидетельства, которые подтвердили или опровергли бы эту гипотезу, он неожиданно обнаружил, что средний уровень IQ человечества в целом, вне зависимости от расовой принадлежности, стабильно повышается примерно на три балла за десять лет.

К его удивлению, кроме него практически никто не обратил на это внимания.

«Меня поразило то, что психологи не ликуют по этому поводу», — говорит Флинн. Ведь речь шла о серьезных скачках в уровне интеллекта — голландцы, например, прибавили целых 20 баллов в период с 1934 по 1964 гг.

Тем не менее даже те, кто проводил тесты на интеллект, упускали это явление из виду. «Результаты были у них перед носом, но они их просто не замечали».

Психологам уже давно было известно, что гены оказывают существенное влияние на уровень интеллекта, и что их роль с возрастом только растет.

В детском саду генетические особенности не имеют особого значения; для формирования ребенка в этом возрасте гораздо важнее, чтобы родители с ним разговаривали, читали ему и обучали различным навыкам — например, счету.

Исследования пар близнецов указывают на то, что у дошкольников гены отвечают примерно за 20% различий в уровне интеллекта.

По мере взросления мы начинаем мыслить самостоятельно, и родительское влияние на нас ослабевает. Мы по большей части проводим время в школе, и именно она формирует наш интеллект — в зависимости от генетического потенциала.

Благодаря генетической предрасположенности мы можем сами находить дополнительные способы стимуляции ума: выбирать более интеллектуальные занятия, записаться в клуб любителей книг или пройти отбор в класс с углубленным изучением математики. А это, в свою очередь, повысит наш уровень интеллекта.

Мы постепенно начинаем создавать собственную нишу, отражающую наш генетический потенциал. Впрочем, это не означает, что семья больше не играет никакой роли в нашем развитии: выбор школы и размер домашней библиотеки имеют немаловажное значение.

Не стоит недооценивать и влияние случайных факторов — потеря работы или личная трагедия могут негативно отразиться на уровне нашего интеллекта.

Однако в целом генами предопределяется примерно 80% интеллекта взрослого человека.

Автор фото, Getty Images

Подпись к фото,

Рост уровня IQ оказался слишком быстрым, чтобы списать его на генетические изменения — так что же произошло?

И все же рост уровня IQ, описываемый эффектом Флинна, оказался слишком быстрым, чтобы списать его на генетические изменения, поскольку эволюционные изменения генов занимают тысячи лет.

Так в чем же причина? Психологи пребывали в растерянности.

«Они слишком свыклись с мыслью о том, что интеллект меняется очень медленно, и просто не замечали того, что творилось у них перед глазами», — говорит Флинн.

На самом деле ответ не так уж сложен, если вспомнить еще об одном параметре, постепенно меняющемся в течение последних десятилетий — нашем росте.

Мысль о том, что у высоких родителей рождаются высокие дети, звучит вполне логично — несомненно, это работа генов.

Однако если сравнить несколько поколений, обнаружится, что наш рост значительно превышает рост наших предков. И не из-за изменений в генах, а потому, что современная жизнь с ее высоким уровнем медицины и качественным питанием дала нам возможность вырасти.

Научные очки

Флинн и его коллега Уильям Дикенс высказали предположение о том, что подобные изменения происходят и с нашим интеллектом по причине роста требований, предъявляемых обществом, к умственным способностям индивида.

Тест на интеллект измеряет целый ряд параметров, таких как размер словарного запаса, пространственное мышление, способность к абстрактным умопостроениям и классификации информации.

В совокупности эти навыки отражают «общий уровень интеллекта». И хотя специально нас им не учат, современное образование закладывает в нас способность к более абстрактному взгляду на мир, которая помогает нам получить больше баллов при прохождении теста на интеллект.

В начальной школе нас учат смотреть на жизнь через призму природных явлений и физических законов — мы постепенно начинаем классифицировать предметы и явления и применять правила логики. Именно эти способности требуются для того, чтобы правильно ответить на многие вопросы в тесте на интеллект.

Чем больше мы приучаем детей смотреть на мир сквозь эти «научные очки», тем более высокий балл они способны набрать, говорит Флинн: «Требования общества к индивиду со временем меняются, и человеку приходится приспосабливаться».

Автор фото, Getty Images

Подпись к фото,

Западное образование учит нас смотреть на мир сквозь «научные очки»

Но дело не только в образовании: по мнению некоторых исследователей, современный высокотехнологичный мир устроен таким образом, что мы просто не можем мыслить по-иному.

Наши прапрадеды пытались сладить с пишущей машинкой, родители осваивали видеомагнитофон, а дети с самого раннего возраста умеют пользоваться сенсорным экраном.

Человеку, жившему в начале XX века и воспринимавшему мир весьма конкретно, было весьма непросто разобраться в абстрактной карте лондонского метрополитена, говорит Флинн.

Технологический прогресс заставил нас мыслить категориями иерархий и символов, учиться следовать правилам и проводить аналогии — и мы настолько к этому привыкли, что не можем себе представить, каких гигантских изменений в мышлении наши нынешние способности стоили человечеству.

В результате у всех нас развилось абстрактное мышление, что привело к увеличению среднего коэффициента интеллекта во всем мире по крайней мере на 30 баллов за последнее столетие.

Этот рост необязательно означает, что мы стали более эффективно использовать потенциал мозга — речь идет не о «прокачке» мыслительных способностей, а о подстраивании их под требования современности.

Однако Флинн утверждает, что этот феномен имеет «социологическое значение», поскольку отражает реальные изменения в нашем мышлении.

По некоторым данным, основываясь на эффекте Флинна, можно предсказать, например, рост экономики той или иной страны.

«Если бы преимущества [от роста IQ] не имели практических последствий, этого бы не происходило», — отмечает ученый.

Флинн проводит параллель с физическими упражнениями: форма нашей мускулатуры зависит от вида спорта, которым мы занимаемся: «Мозг — та же мышца, и изменения в характере умственных упражнений влияют на него точно так же, как если бы мы перестали заниматься плаванием и начали поднимать штангу».

Автор фото, Getty Images

Подпись к фото,

Личные трагедии, такие как утрата близкого человека, способны негативно влиять на уровень IQ

Важно то, что с течением времени коэффициент интеллекта может меняться. Это означает, что пожилые люди способны сохранять ясность рассудка, заботясь о своем здоровье (что напрямую влияет на интеллект) и активно занимаясь умственным трудом, что позволяет поддерживает мозг в хорошей форме как можно дольше.

«Изменения настолько велики, что с точки зрения уровня интеллекта сегодняшний 70-летний человек просто кладет на лопатки человека того же возраста 15-летней давности», — говорит Флинн.

В целом темп роста IQ составляет около 11 баллов за десятилетие, отмечает он.

Сам Флинн может служить хорошим примером этого процесса: «Мой отец лет с 12-ти не занимался физическими упражнениями, а в 70 лет вышел на пенсию. Я веду гораздо более активный образ жизни и до сих пор работаю». Как результат — более здоровый мозг и более активный ум.

Новая книга Флинна представляет собой попытку заполнить пробелы в этой гипотезе при помощи нового аналитического метода: факторы, влияющие на развитие интеллекта, рассматриваются применительно к конкретному человеку и оцениваются с точки зрения их влияния на развитие определенных навыков.

Взять хотя бы раздел теста на интеллект, измеряющий словарный запас. Жизнь в образованной семье, использующей в быту более богатый язык, может способствовать развитию ребенка даже со скромным генетическим потенциалом.

Верно и обратное: человека с определенным генетическим потенциалом его ближайшее окружение способно затащить в интеллектуальное болото. Достаточно вспомнить Лизу — одаренную девочку из мультсериала «Симпсоны», которой не дают полностью реализоваться.

Интеллектуальные различия достаточно малы для того, чтобы большинство из нас предпочло не обращать на них внимания, но анализ Флинна показывает, что даже несколько дополнительных баллов в тесте на IQ способны предопределить всю нашу дальнейшую жизнь.

Так, для способного ребенка, поступающего в американский университет, тот факт, что он вырос в чуть более интеллектуальной семье, может означать, что он наберет в тесте SAT (стандартный тест для приема в американские вузы — Прим. переводчика) не 500, а 566 баллов. А это разница между престижным и более посредственным учебным заведением.

«Университеты интерпретируют результаты SAT как показатель способности потенциальных студентов к усвоению программы обучения в вузе», — объясняет Флинн.

«Если ваши баллы невысоки, то в престижный вуз вас не примут — а даже если и примут, то, скорее всего, вы вылетите оттуда в первый год обучения».

Автор фото, Thinkstock

Подпись к фото,

Не исключено, что активное использование технологических новинок с раннего возраста помогает развитию нашего интеллекта

Флинн не склонен к пессимизму: по его словам, вне зависимости от того, в какой семье мы выросли, все равно у всех нас есть возможность взять собственное интеллектуальное развитие в свои руки.

Исследования показывают, что текущие обстоятельства жизни человека в большей степени влияют на текущий уровень интеллекта, чем его прошлое.

Это становится очевидным, стоит посмотреть на старшекурсников университетов, говорит Флинн: «Многие из них росли в среде, предоставлявшей очень ограниченные возможности для развития интеллекта, но как только они попали в стены вуза, их развитие пошло стремительными темпами».

Я спрашиваю, как еще можно развить интеллект. «Выбирая себе спутника или спутницу жизни, исходите не из внешнего вида, а из того, насколько он или она превосходит вас интеллектуально», — советует профессор.

«Таким образом вы получите доступ к миру новых идей, встретите множество интересных людей, и это сделает вашу жизнь гораздо интереснее».

Что возвращает нас к теме его обеспокоенности судьбой Поколения Y.

Флинн говорит, что, несмотря на повышение IQ, это поколение разбазаривает свой интеллект на малозначительные вещи.

«Не подумайте, что я брюзжу, но больше всего меня беспокоит то, что молодые люди вроде вас читают гораздо меньше исторических книг и предпочитают гораздо менее серьезную художественную литературу, чем предыдущие поколения».

По его словам, прежде чем формировать собственное мнение о текущих политических событиях, не мешало бы досконально изучить факторы, влиявшие на ход мировой истории в прошлом.

Так, Флинн упрекает меня за плохое знание истории Тридцатилетней войны в Европе, в которой, по его мнению, можно найти немало параллелей с нынешним ближневосточным конфликтом. (Его критика совершенно справедлива, и я даю себе слово восполнить этот пробел в образовании.)

Автор фото, Thinkstock

Подпись к фото,

Поколение Y, возможно, плохо представляет себе исторические параллели текущих событий

Флинн вспоминает, как Джордж Оруэлл в своих антиутопиях рисовал мрачную картину будущего, в котором правительство переписывает историю и манипулирует населением.

«На самом же деле достаточно просто не знать истории и жить в отсеке сегодняшнего дня — тогда правительство и СМИ смогут делать с вами все, что им заблагорассудится», — подчеркивает профессор.

Иными словами, уровень нашего интеллекта, может быть, и вырос, но умнее мы не стали: «Чтение литературы и изучение истории — единственное, что способно помочь нам воспользоваться преимуществами выросшего за прошлый век уровня IQ в современных политических условиях».

Это мнение может показаться спорным, но Флинн — не единственный, кого беспокоит будущее Поколения Y: в своей последней книге «Голова в облаках» (Head In The Clouds) американский журналист Уильям Паундстоун подчеркивает, что невежество влияет на процесс принятия решений во многих областях нашей жизни.

Даже если Флинну не удастся убедить молодых людей больше читать, нет сомнений в том, что он уже навсегда изменил наши взгляды на интеллект.

«Я оставляю после себя материал, на основе которого можно создать по-настоящему толковую когнитивную теорию», — говорит он.

А это значит, что мы сможем понять, как меняется наш разум в ответ на изменения окружающего мира.

Флинн надеется, что его работу продолжат другие, а сам планирует заняться написанием трудов о философии и политике.

Ведь для него изучение интеллекта всегда было не более чем временным занятием. «Я оказался вовлеченным в эту область случайно и, слава богу, теперь снова могу ее оставить».

Достигло ли человечество пика интеллекта, и что будет дальше

• Дэвид Робсон
• BBC Future

13 июля 2019

Автор фото, Getty Images

Будет ли наш коэффициент интеллекта и дальше расти? Или мы на пороге начала упадка наших умственных способностей? И почему высокий IQ не помогает человечеству решать самые насущные проблемы? Может быть, требуется что-то другое?

Возможно, вы не обращали на это внимания, но мы живем в интеллектуальный золотой век.

С тех пор как более 100 лет назад был изобретен тест на интеллектуальные способности, наш IQ постепенно и неуклонно рос.

Даже среднестатистический современный человек мог бы выглядеть гением по сравнению с кем-то из тех, кто родился век назад — в 1919-м. Этот феномен известен науке как эффект Флинна.

Но — внимание! — это, кажется, не продлится долго. Самые последние данные говорят о том, что тенденция замедляется и, возможно, даже дает обратный ход. Это означает, что мы прошли вершину.

Но неужели пик умственных способностей действительно позади? И если это так, то что последующий упадок может означать для будущего человечества?

Попробуем взглянуть для начала на древние истоки человеческого интеллекта. Например, сканы ископаемых черепов показывают, что мозг первых прямоходящих высших приматов, австралопитеков, был объемом около 400 кубических сантиметров — примерно треть от нормального размера мозга современного человека.

Такой размер, кстати, нам дорого обходится. Мозг современных людей потребляет около 20% всей энергии организма и, по идее, должен что-то давать нам взамен тех калорий, которые мы на него тратим.

У такого роста мозга может быть множество причин. Согласно наиболее общепринятой теории, это было ответом на возрастающие требования, которые предъявляла человеку жизнь в коллективе.

Автор фото, Getty Images

Подпись к фото,

Образцы пещерного искусства свидетельствуют об удивительном уровне интеллекта людей того времени

Начиная с австралопитека и дальше, наши предки объединялись во все большие и большие группы — поначалу, возможно, для того, чтобы было легче защититься от хищников.

Кроме того, такая жизнь позволяла людям объединять ресурсы и успешней преодолевать риски постоянно меняющихся обстоятельств — в том числе и совместно растить детей.

Но, как знает каждый из нас из собственного опыта, порой жить с другими — это тяжелый труд: вам приходится изучать характер каждого, его предпочтения и антипатии, пытаться понять, можно ли доверять тому, что тебе рассказывает конкретный человек, и т.д.

А когда вы участвуете в таких совместных мероприятиях, как, предположим, охота, вы должны быть способны следить за тем, что делает каждый член вашей группы, чтобы координировать действия.

Сегодня для человека непонимание общества может быть причиной смущения. Для наших предков это было вопросом жизни и смерти.

Но помимо всех этих трудностей членство в больших социальных группах давало людям возможность делиться идеями и пользоваться изобретениями друг друга, в результате чего развивались технологии и культура (например, появлялись новые орудия для охоты).

А чтобы всё это работало, необходимы способности наблюдать и учиться у других — что приводило к дальнейшему их развитию.

Примерно 400 000 лет назад мозг Homo heidelbergensis (гейдельбергского человека) достиг размера около 1200 кубических сантиметров — немногим меньше, чем мозг современного человека (1300 куб.см).

Когда наши предки примерно 70 тыс. лет назад покинули Африку, они уже были достаточно умны для того, чтобы адаптироваться к жизни в почти любом уголке планеты.

Потрясающие рисунки на стенах пещер свидетельствуют о том, что люди были вполне способны задаваться серьезнейшими космологическими вопросами — в том числе и таким: откуда мы взялись?

Автор фото, Getty Images

Подпись к фото,

Средние результаты тестов IQ в 1920-х были ниже, чем сегодня

Мало кто из экспертов считает, что самые последние изменения в IQ — это результат генетической эволюции — рост слишком быстрый в течение короткого промежутка времени (считается, что эволюционные изменения генов занимают тысячи лет).

В конце концов, ученые придумали «коэффициент умственных способностей» всего лишь 100 лет назад. И успех этого теста базируется на том, что многие наши способности коррелируются.

То есть наша способность к пространственному мышлению или к распознаванию образов привязана к математическим способностям или способностям связно излагать мысли и так далее. По этой причине считают, что IQ отражает «общее умственное развитие» — нечто вроде базового интеллекта.

Хотя тесты на IQ часто критикуют, серьезный объем исследований показывает: полученный коэффициент может быть полезным индикатором того, каких результатов вы достигнете, выполняя разные задачи.

Особенно хорошо результаты этого теста прогнозируют успехи в учебе (что неудивительно, поскольку тест изначально разрабатывался для применения в школах), но также и то, насколько быстро вы сможете учиться новым рабочим навыкам.

Конечно, это не совершенный инструмент, множество других факторов влияет на конечный успех, но в общем результаты теста на IQ отражают реальную разницу между способностями разных людей учиться и обрабатывать сложную информацию.

Рост IQ, судя по всему, начался в первой половине XX века, но только относительно недавно психологи стали обращать серьезное внимание на этот феномен.

Когда исследователь Джеймс Флинн изучил результаты тестов на протяжении прошлого столетия, он обнаружил устойчивый рост — около трех баллов за каждое десятилетие. В итоге сегодня в некоторых странах рост составил 30 баллов.

И хотя о причинах эффекта Флинна можно спорить, все-таки это многочисленные факторы окружающей среды, а не генетические изменения.

Автор фото, Getty Images

Подпись к фото,

По сравнению с прошлым веком рост людей увеличился, но это произошло не из-за перемен в генетике

Возможно, будет понятнее, если сравнить это с изменением роста людей: например, нынче мы на 11 см выше, чем в XIX веке. Но это вовсе не означает, что изменились наши гены — просто мы стали здоровее.

Действительно, некоторые из факторов несут ответственность за перемены и в IQ, и в росте. Выросший уровень медицины, сокращение распространения детских инфекционных заболеваний, лучшее питание — все это помогает и нашему телу, и нашему мозгу.

В обществе за последний век произошли грандиозные перемены — прежде всего в интеллектуальной среде. Теперь с раннего возраста у ребенка развиваются способности к абстрактному мышлению и рассуждениям.

В сфере образования, например, большинство детей учатся мыслить в абстрактных категориях.

Мы полагаемся на все более абстрактное мышление и в вопросах современных технологий. Возьмите, к примеру, компьютеры и все эти символы, которые нам приходится понимать, чтобы выполнять даже самые простейшие задачи.

Мы растем погруженными в такого типа мышление, которое помогает развивать способности, вполне достаточные для того, чтобы отлично справиться с заданиями теста на IQ.

Что бы ни было причиной эффекта Флинна, уже есть подтверждения тому, что, похоже, мы в конце «золотого века» — рост IQ замедлился, а кое-где даже пошел в обратную сторону.

Например, в Финляндии, Норвегии и Дании поворотным моментом была середина 1990-х, после чего среднестатистический коэффициент интеллекта падал примерно на 0,2 балла в год. Таким образом разрыв между поколениями может составить до 7 баллов.

Автор фото, Getty Images

Подпись к фото,

Начнет ли IQ всего человечества снижаться?

Отчасти потому, что эта тенденция возникла совсем недавно, ее объяснить еще трудней, чем эффект Флинна. Одна из причин, возможно, — система образования стимулирует менее, чем раньше — или, по крайней мере, стимулирует развитие не тех способностей.

Например, некоторые тесты на IQ применялись, чтобы оценить, как люди считают в уме — но, как верно заметил Оле Рогеберг из Университета Осло (Норвегия), нынешние школьники и студенты считают на калькуляторе, который есть в любом смартфоне.

И теперь уже ясно, что наша культура формирует наш интеллект непостижимым образом.

Пока ученые продолжают распутывать головоломку причин этих тенденций, полезно задаться вопросом: какое значение для общества в целом имеют эти перемены в коэффициенте интеллекта?

Принесли ли нам последствия эффекта Флинна те дивиденды, на которые мы надеялись? И если нет — то почему?

Людям, наверное, сейчас легче разобраться в сложном смартфоне и других технологических инновациях, чем это было в начале XX века. Но в плане нашего поведения как общества в целом — вам нравится то, что эти дополнительные 30 баллов [в тестах на IQ] дали нам? Президентские выборы в США 2016 года были, пожалуй, одними из самых незрелых и легкомысленных в нашей истории… Более того, повышенный IQ не принес решений важнейших проблем страны или мира, среди которых — углубляющаяся пропасть неравенства в доходах, повсеместная нищета, изменения климата, загрязнение окружающей среды, насилие, смерти от отравления опиоидами.

Стернберг здесь, возможно, излишне пессимистичен. Например, медицина достигла больших успехов на пути искоренения таких проблем, как высокая детская смертность, а от нищеты мир хоть и не избавился, но в глобальном масштабе она сократилась.

И это мы еще не упоминаем о невероятных преимуществах, которые нам принесли научно-технические достижения, связанные с высокой интеллектуальностью рабочей силы.

Однако Стернберг не одинок, когда задается вопросом: действительно ли эффект Флинна можно рассматривать как нечто, представляющее собой серьезное улучшение наших умственных способностей?

Сам Джеймс Флинн утверждал, что весь прогресс, вероятно, сводится к развитию лишь некоторых, вполне определенных умственных способностей.

Точно так же, как различные физические упражнения могут развивать различные мышцы, но не улучшать общее состояние здоровья, так и мы упражняем лишь некоторые способности к абстрактному мышлению, что совершенно не обязательно настолько же улучшает и познавательные способности в целом.

А между тем, некоторые из тех, других, забытых способностей могут быть важнейшими для улучшения мира в будущем.

Автор фото, Getty Images

Подпись к фото,

Креативность — это больше, чем просто художественная выразительность

Возьмем склонность к творчеству, так называемую креативность. Когда такие исследователи, как Стернберг, обсуждают ее, они говорят не просто о склонности к художественной выразительности, но о более приземленных навыках.

Насколько легко вы можете сгенерировать новаторские решения проблемы? И насколько хороша ваша способность к «контрфактуальному», гипотетическому мышлению — способность учитывать последствия различных, не всегда очевидных сценариев развития событий?

Интеллект, безусловно, должен помочь нам действовать более «креативно», однако что-то не заметно особого подъема в творческих решениях по мере того, как рос наш IQ.

Что бы ни было причиной эффекта Флинна, оно не подтолкнуло нас мыслить по-новому и оригинально.

Есть и вопрос разумности, рациональности — насколько хорошо вы способны выбирать оптимальные решения, взвешивая все доводы и отметая не относящуюся к делу информацию.

Вам может показаться, что чем выше у человека уровень интеллекта, тем рациональней его решения. Но все не так просто.

Хотя более высокий коэффициент интеллекта коррелирует с такими способностями, как математическая грамотность (что важно для понимания вероятностей и взвешивания рисков), есть еще множество элементов принятия разумных решений, которые не объяснишь с помощью высокого или низкого интеллекта.

Простой пример: высокий IQ ничем не поможет, если вам кажется, что продукт, на котором написано «на 95% свободен от жира», здоровее, чем продукт с надписью «5% жира». Даже самых умных людей можно сбить с толку утверждениями, умышленно вводящими в заблуждение.

Люди с высоким IQ точно так же склонны верить только той информации, которая не противоречит их сложившимся взглядам, и игнорируют ту, которая им не нравится. И когда мы говорим о политике, это превращается в серьезную проблему.

Не спасает высокий интеллект и от тенденции бросать большие ресурсы на поддержку заведомо провальных проектов, даже если более разумным было бы прекратить финансирование — и это серьезная проблема уже для бизнеса. (Вспомним, как долго французское и британское правительства продолжали финансирование лайнеров «Конкорд», когда уже было ясно, что весь проект — это коммерческий провал.)

Высокоинтеллектуальные люди действуют почти ничем не лучше других, когда надо отказаться от краткосрочных выгод ради долгосрочных благ, которые обеспечат вам комфортабельное существование в будущем.

Помимо сопротивляемости подобным искушениям существует множество общекритических способностей мыслить — например, умение подвергнуть сомнению собственные предположения, понять, где не хватает информации, и взглянуть на альтернативные объяснения происходящего, прежде чем делать выводы.

Все эти способности имеют решающее значение для правильного мышления, но они не особенно согласуются с коэффициентом интеллекта и совершенно не обязательно возникают с наличием высшего образования.

В одном из исследований, проведенном в США, обнаружилось, что ученые степени почти никак не улучшают способность мыслить критически.

Имея в виду все сказанное, можно понять, почему рост IQ не сопровождался точно таким же удивительным прогрессом во всех областях принятия решений.

Как я пишу в своей книге на эту тему, отсутствие рациональности и критического мышления объясняет, почему финансовые мошенничества по-прежнему распространены и почему миллионы людей тратят огромные деньги на шарлатанов от медицины и их снадобья, рискуя здоровьем.

В нашем обществе все это приводит к ошибкам врачей, к несправедливым приговорам в судах. И даже к мировым финансовым кризисам и таким экологическим катастрофам, как разлив нефти после аварии на буровой платформе Deepwater Horizon.

Играет это роль и в распространении так называемых фейковых новостей, и в политической поляризации в обществе по таким вопросам, как изменения климата — что мешает нам вовремя, пока еще не поздно, выработать правильное решение.

Автор фото, Getty Images

Подпись к фото,

Как нам избежать таких катастроф, как разлив нефти после аварии на платформе Deepwater Horizon, если мы не способны мыслить критически?

Оглядываясь на историю человечества, можно увидеть, как наш мозг учился жить в постепенно усложняющемся обществе. И современная жизнь, хотя и позволяет нам мыслить более абстрактными категориями, судя по всему, не излечила нас от склонности к иррациональным решениям.

Мы считали, что умные люди с течением жизни естественным образом учатся принимать правильные решения — но теперь ясно, что это не так.

Если заглянуть в будущее, «обратный эффект Флинна» и потенциальное снижение среднестатистического IQ, безусловно, могут привести к тому, что нам придется проанализировать, как мы используем свои мозги. Предотвращение дальнейшего снижения IQ должно стать приоритетной задачей на будущее.

Впрочем, мы могли бы предпринять более согласованные усилия, чтобы улучшить и те «другие» важные способности, которые автоматически не гарантируются высоким коэффициентом интеллекта.

Нам теперь известно, что этим способностям мышления можно научить, но это требует осознанного, тщательного и осторожного подхода.

Например, многообещающие исследования того, как решения принимают врачи, дают основания полагать, что распространенных когнитивных ошибок можно избежать, если научить врачей более продуманно относиться к процессу принятия решений. И это может спасти несчетное количество жизней.

Но почему бы не учить этому еще в школе? Ванди Брюйне де Брюйн, сейчас работающая в бизнес-школе Университета Лидса, и ее коллеги продемонстрировали, что обсуждение ошибок в принятии решений можно включить, например, в учебную программу по истории для старшеклассников.

Это не только улучшило показатели школьников в последующем тесте на рациональность мышления, но и усилило их интерес к изучению исторических фактов.

Другие пытаются возродить преподавание критического мышления в школах и университетах. Например, дискуссия о распространенных теориях заговоров учит студентов принципам правильного мышления — как заметить и вычленить распространенные логические ошибки и как взвешенно оценить доказательства.

Благодаря таким урокам учащиеся вырабатывают более скептический подход к ложной информации в целом, в том числе и к фейковым новостям.

Эти истории — лишь намек на то, что можно сделать, если рациональному и критическому мышлению будет уделено столько же внимания, сколько обычно уделяется другим умственным способностям.

В идеале мы могли бы затем наблюдать резкий рост в умении рационально мыслить и даже в мудрости — в сочетании с эффектом Флинна.

И тогда временный провал в результатах тестов на IQ будет означать не конец интеллектуальной золотой эры, а ее начало.

Дэвид Робсон — журналист BBC Future. Частично эта статья основана на материалах, использованных им для книги «Ловушка интеллекта. Почему умные люди делают глупые ошибки» (The Intelligence Trap: Why Smart People Make Dumb Mistakes).

Прочитать оригинал статьи на английском языке можно на сайте BBC Future.

Зачем успешному человеку нужен digital-интеллект

Говоря о характеристиках успешного человека, мы часто используем такое понятие, как интеллект. В середине XX в. стало популярным измерять интеллект, высчитывая его коэффициент (IQ) — фактически это количественная оценка уровня интеллекта человека. Психология не стояла на месте, и постепенно пришло понимание, что лишь формальным интеллектом ограничиваться нельзя. В 90-х гг. XX в. произошла очередная «революция», в результате которой на свет появилась идея эмоционального интеллекта (EI), описывающая способность человека осознавать свои эмоции и проявлять эмпатию к другим людям. Сегодня я все чаще вижу людей с высоким IQ и EI, не способных эффективно работать, так как их знание, а точнее, незнание и неумение пользоваться виртуальным миром, социальными сетями и другими digital-инструментами является серьезным ограничением в новой реальности. Похоже, на поверхность выходит еще одно качество помимо формального и эмоционального интеллекта, которое я стал называть digital-интеллектом.

Стремительное развитие технологии на рубеже веков, которое продолжается и по сей день, задало новые условия для жизни и работы людей: мы стали жить в digital-мире. Все чаще слышны слова «неопределенность», «изменчивость», «неоднозначность», «лавинообразный поток информации». Умение работать с этой частью реальности, способность мыслить и принимать решения в условиях неопределенности, выстраивать сетевую коммуникацию за рамками или сквозь возрастные, культурные или географические границы, расширять возможности физического мира за счет мира виртуального — это то, что можно назвать digital-интеллектом. Именно этот вид интеллекта в очень большой степени определяет эффективность человека в современном мире.

Digital-интеллект включает три составляющие:

— digital-мышление. Информация стала более доступной, но при этом она избыточна, даже «токсична». Раньше ключевой навык был в том, чтобы информацию получить, сейчас — чтобы в ней разобраться, вычленить ее из потока и оценить адекватность источника. Определить по верхушке, тот это айсберг, который нужен в данный момент, или не тот, — важное умение, определяющее digital-мышление.

— digital-коммуникация — умение выстраивать сети социальных контактов и получать одобрение людей через взаимодействие в новом формате. Уже не раз я замечал, что люди, которых я знаю лично, совершенно отличаются своим поведением в сети от того, что было естественно от них ожидать в офлайне: они по-другому раскрываются, могут быть более яркими, харизматичными, эффективнее решать в digital-формате стоящие перед ними задачи.

— digital-развитие — умение постоянно обучаться, подпитываться в онлайн-среде. Современные самообучающиеся информационные системы постоянно получают обратную связь от пользователей, от других систем, тем самым самосовершенствуясь. Так же и человек, живя в этом мире, должен постоянно самосовершенствоваться с точки зрения все большего использования новых технологий.

Я уверен, что день за днем значимость digital-интеллекта будет лавинообразно возрастать и этот вид интеллекта станет неотъемлемым требованием к сотрудникам. Как следствие, надо будет настраивать систему отбора людей и систему обучения. И это вопрос ближайших 2-3 лет.

Harvard Business Review Россия

Главный герой культового сериала «Доктор Хаус» — циничный, острый на язык, непробиваемый тип, да еще и не дурак выпить. Но все это не мешает ему быть гениальным диагностиком: порой он готов закрыть глаза на мораль и даже нарушить закон, но неизменно точно определяет причину болезни. Как-то не в силах сразу поставить диагноз, доктор нашел себе советчика — больничного уборщика. Этот «не испорченный» медицинскими знаниями человек за десять долларов предлагал гениальные в своей простоте версии — и приближал Хауса к разгадке. Правда, очень скоро провидческий дар уборщика иссяк, он начал нести ахинею, и Хаус от его «услуг» отказался. Но свою роль этот человек сыграл. Профессиональная виртуозность Хауса — ничто иное, как проявление его высокого интеллекта. Именно интеллект помогает нам решать нестандартные задачи. Или не помогает — если он низок. О том, как устроен интеллект и сколько его «нужно» руководителю, редактору «HBR — Россия» Дмитрию Фалалееву рассказал доктор психологических наук, заведующий лабораторией психологии и психофизиологии творчества Института психологии РАН Дмитрий Ушаков.

— Давайте начнем с определения. Что вообще такое интеллект?

— С одной стороны, это очень сложное понятие. С другой, если уж совсем упрощать, интеллект — это то, что в повседневной жизни называют умом.

— Роли интеллекта уделяют много внимания в научной литературе, теперь вот и в деловой. Оправданно?

— Ну по крайней мере это самый сильный из известных нам предсказателей профессионального успеха. Другие — личностные свойства, мотивация, креативность и т.д. — гораздо слабее. Если говорить о роли интеллекта в профессии, то есть две закономерности. Первая вполне простая и естественная: чем сложнее профессия, тем выше значение интеллекта. Разумеется, интеллект не помешает и дворнику, но для него это не так важно, как, предположим, для биржевого аналитика. Вторая закономерность менее очевидна: чем больше человек взаимодействует с другими людьми, тем меньше роль интеллекта в его работе. Посмотрите, например, на политических деятелей: для них общение — ключевая вещь. И у них прослеживается очень интересная связь между успехом и уровнем интеллекта. При определенных обстоятельствах высокий интеллект не только не помогает политику, но может даже мешать. Почему? Чересчур умного политика группа, на которую он работает, с которой он общается, не понимает. Лидер непременно должен быть понятным тем, кого он ведет за собой. Если верить исследованиям, то оптимальный вариант — когда интеллект лидера чуть выше среднего показателя по его целевой аудитории. Скажем, у Джорджа Буша IQ — 110 баллов. Это больше, чем у среднего американского обывателя (100), но меньше, чем у среднего американского интеллигента (114). А вот IQ Билла Клинтона и Барака Обамы — вполне «интеллигентский». Но в момент избрания нынешнего американского президента все это не имело значения, поскольку IQ Буша позволял ему органично взаимодействовать с электоратом. Так что связь очень простая: как только интеллект лидера «зашкаливает», он отрывается от народа, падает — и он уже не просекает ситуацию, не успевает реагировать.

— Это правило применимо к лидерам вне политики?

— Общая закономерность такова: в тех сферах, где общения с людьми слишком много, высокий интеллект не просто не нужен — он может даже повредить. Хотя, понимая эту связь, «завышенный» интеллект можно попытаться «нивелировать». Как, например, это делает Жириновский: человек с хорошим образованием и явно высоким интеллектом, он умело работает на свою по большей части маргинальную целевую группу. Кстати, бизнес-лидеры тоже много взаимодействуют с людьми. Одно дело, если это общение с равными, и совсем другое, если речь идет о коллективе завода: слишком умный руководитель не станет «своим» для рабочих. Так или иначе, два эти параметра — интеллектуальная сложность работы и ее насыщенность общением — определяют успех интеллектуала в профессии.

— А насколько надежны популярные тесты на IQ?  — Ну, скажем, профессиональная годность программиста зависит от интеллекта на 50%. И тесты позволяют измерить уровень IQ. А будь они ненадежны, то не смогли бы обеспечить такую высокую степень предсказаний.

— То есть тестам доверять можно?

— Если они могут предсказать успех с пятидесятипроцентной вероятностью, почему нет? Правда, надо иметь ввиду, что есть еще и вторая половина успеха, и она зависит от множества факторов: где родился, какое образование получил, инвалид — неинвалид, какой ребенок в семье и т.д. и т.п.

— Может, есть и более прямые связи между интеллектом и успехом?

— Одна любопытная связь точно есть. В США в свое время проводили исследование, которое показало, что корреляция между уровнем интеллекта человека и его доходами становится тем больше, чем он старше. В молодости человек с высоким интеллектом зарабатывает меньше, чем его ровесник, но с возрастом картина меняется с точностью до наоборот — интеллектуал начинает получать больше. По моим ощущениям, мы сейчас движемся в ту же сторону, хотя я, увы, не могу доказать это на цифрах.

— Влияет ли на интеллект наследственность?

— Да, и очень сильно. Есть такой раздел науки — психогенетика, он изучает зависимость различных психических функций от наследственности. Так вот, наследуемость интеллекта, по разным оценкам, — 50—80%. Как вы понимаете, это очень много. Оставшиеся 20—50% — это влияние среды. Тоже много, но роль генов иногда может еще и расти. Скажем, в тех случаях, когда у детей много шансов реализовать свой интеллектуальный потенциал. Чем шире их возможности, чем меньше социальные различия, тем сильнее в итоге интеллект зависит от наследственности. Здесь, к слову сказать, очень много интересных взаимосвязей. Про то, что чаще всего у единственного ребенка высокий интеллект или что у взрослой матери больше шансов родить вундеркинда, знают многие. Но есть и менее известные вещи: например, что самый высокий интеллект в семье будет у старшего ребенка, и этот показатель будет снижаться с каждым последующим ребенком. То есть в среднестатистической семье самый низкий IQ будет у младшего. Но зато он, наравне с первенцем, будет наиболее творческой личностью.

— А можно сознательно влиять на уровень интеллекта?

— Можно. Правда, эта область еще слишком мало изучена. — Что влияет на интеллект, особенно взрослого человека? — Это интересно не только вам. Сейчас на Западе вкладывают очень большие деньги в программы так называемого когнитивного обучения. Но при всех стараниях результаты пока очень скромные.

— Почему? И что это за программы?

— Они основаны на одной и той же идее: решение задач якобы помогает повысить уровень интеллекта. Неважно, о каких задачах идет речь, математических или из реальной жизни. Но я думаю, что этот посыл непродуктивен. Научить человека решать задачи, даже самые сложные, можно, но только на интеллект это никак не влияет. Просто теперь он умеет решать определенный класс задач, вот и все — применить этот навык в другой деятельности он не сумеет. В свое время считалось, что на интеллекте благотворно сказывается игра в шахматы. Уже ясно, что это не так. Наверное, хороший шахматист быстрее других добьется успехов в шашках или го, но значит ли это, что он будет эффективен в бизнесе? Едва ли. Более того, объем интеллектуальных ресурсов человека ограничен. Если мы направили усилия на то, чтобы овладеть шахматами или биржевой торговлей, то на что-то другое ресурсов нам может и не хватить. Потому-то часто и получается, что великие шахматисты оказываются, мягко говоря, не так уж и умны.

— Получается, развить интеллект нельзя, только навыки?

— Я бы не был так категоричен. Просто я считаю, что попытка развить интеллект с помощью решения задач бесперспективна. Мне кажется, что развитие интеллекта и перемалывание информации — вещи несовместные. Я бы проанализировал то, как влияет на IQ ребенка его семья, например, отношение к нему родителей, эмоциональный фон. Говорить более конкретно об этом я пока не хотел бы, но копать надо в эту сторону.

— То есть в сторону педагогики, а не математики?

— Пожалуй, что так. — Я уже понял, что наука пока плохо понимает, что влияет на интеллект человека. Но можно ли хотя бы понять, к какому возрасту «наслаивается» большая его часть? — Метафора с наслаиванием, конечно, красивая, но неточная. Даже если мы говорим о наследственной части интеллекта, то ее процент на разных этапах жизни неодинаков. Как это ни парадоксально, с возрастом та доля интеллекта, за которую отвечают гены, увеличивается.

— И до какого возраста?

— Примерно до 80 лет. Есть два объяснения этого парадокса. Первое дают западные коллеги: это феномен генно-средового взаимодействия. По истечении времени роль среды в жизни человека становится меньше, потому что он все активнее подстраивает ее под себя — так, чтобы среда сама поддерживала его уровень интеллекта. А раз уменьшается значение среды — значит, растет роль генов. У меня, правда, иная версия. Я построил математическую модель, суть которой в следующем. Систему мышления человек приобретает в ходе жизни, она не дана ему с рождения. По мере этого процесса происходит взаимодействие среды и человека, и чем больше таких актов соприкосновения, тем сильнее проявляется наследственный потенциал. В том числе и интеллектуальный.

— Значит, практический опыт может благотворно влиять на IQ?

— Пожалуй.

— Развивать интеллект проблематично, но при этом можно тренировать навыки. Но в чем тогда практическая польза интеллекта? Ведь я могу просто работать над нужными мне навыками, и все.

— Есть интеллект, а есть компетентность. Вы видите разницу между умным человеком и великим ученым? Входя в профессиональную сферу, человек на основе своего интеллекта строит «машину мышления», которая помогает ему в этой самой сфере думать. И чем выше у человека интеллект, тем умнее его «машина». То есть от уровня IQ зависит профессиональный успех. Кроме того, интеллект отвечает за то, с какой скоростью вы будете осваивать новые навыки. Интеллект вам необходим, чтобы научиться, а вот когда научились — все, уже не нужен.

— Еще, как я понял, он помогает в нештатных ситуациях.

— Да, именно. Это как игра в преферанс: в большинстве случаев ум не особенно-то и требуется, но время от времени случаются такие хитрые ситуации, когда выиграть помогает именно интеллект. Если говорить упрощенно, то уровень IQ определяет способность думать в принципе. В разных областях мы мыслим по-разному, и высокий интеллект особенно явно проявляется в тех сферах, про которые мы ничего не знаем.

— Давайте вернемся к случаям, когда интеллект может навредить. Есть такая версия, что люди в бизнесе условно делятся на два типа: decision maker’ы и аналитики. У аналитиков высокий интеллект, что, якобы, мешает им принимать решения быстро, у decision maker’ов — обратная ситуация. Можете прокомментировать?

— Тут дело не в интеллекте, а в интуиции. Похожую ситуацию на примере шахмат рассматривал известный психолог, нобелевский лауреат Герберт Саймон. Интуицию он объяснял так: в сознании человека хранится некое количество готовых паттернов, шаблонов. У хорошего шахматиста их очень много, потому что, играя, он запоминает кучу комбинаций. А во время игры нужные шаблоны могут всплывать неосознанно. То же самое будет и в бизнесе: с опытом у человека накапливаются паттерны. Очень часто именно они помогают ему принимать решение. Это и есть тот самый decision maker. А пока человек не «обзавелся» шаблонами, он пытается решать задачу с помощью логики. Так что разделение по принципу «интеллектуал — неинтеллектуал» неверно, правильнее говорить «неопытный — опытный». Decision maker’ы — люди, способные интуитивно принимать те решения, для которых другим требуется логика, вот и все.

— Вы посвящаете много времени изучению творчества. Скажите, есть ли связь между интеллектом и креативностью?

— Если вы говорите о классическом книжном понимании креативности, которую можно измерить с помощью тестов, то я могу дать вам очень четкий ответ. Корреляция между интеллектом и креативностью равна 0,174. То есть она есть, но очень слабая. Но если мы берем реальную, жизненную креативность, то она тесно связана с интеллектом. Правда, все зависит от сферы деятельности.

— То есть?

— Когда некоторое время назад измеряли IQ у группы ведущих американских ученых-новаторов, этот показатель у них зашкаливал. А вот у художников или поэтов такого быть не может — это другой тип креативности. Креативность в «интеллектуальных» профессиях сильно связана с IQ, в чисто творческих — не очень.

— Нас, пожалуй, больше интересуют «интеллектуальные». И из ваших слов я делаю вывод, что в них на креативность, как и на интеллект, воздействовать нельзя.

— Ну почему, можно. Есть даже классические приемы. Известно, скажем, что креативность «заразна». Анализ жизни нобелевских лауреатов показал, что в молодые годы все они были учениками выдающихся людей, часто тоже нобелевских лауреатов. Так что, постоянно находясь рядом с творческим человеком, можно и свое творческое начало подпитать.

— А стимулировать творческое мышление можно?

— В принципе такие системы есть. Тот же самый мозговой штурм, например. Креативность достигается за счет того, что никто никого не критикует: можно без страха высказать любую, даже самую глупую идею. Кстати, не все это знают, но лучше, если во время штурма люди говорят поочередно. В противном случае всегда найдется человек, который задавит остальных. Существует еще такая система приемов, как синектика. Смысл ее в том, чтобы «подбросить» случайную мысль — это приведет к неожиданному решению. Внесение элемента случайности вообще сильный инструмент, если вы хотите активизировать нестандартное мышление. Ну например, можно взять журнал, открыть его на произвольной странице и, прочитав какое-то слово, попытаться понять, какие ассоциации оно вызывает. По идее, это может натолкнуть на нестандартную идею.

— Я где-то прочитал, что интеллект, якобы, связан даже со здоровьем. Глупость?

— Почему же, в последние годы наметилась такая тенденция. Современная медицина довольно сложная штука, и, чтобы быть здоровым, надо не только понимать, какие лекарства когда принимать, но и к какому врачу идти и в каком случае. Может, звучит и странно, но на Западе для страховых компаний это целая проблема. Исследования показали, что расходы на медицину у людей с низким уровнем IQ в три раза выше, чем у людей со средним показателем. Объясняется это просто: люди не понимают, как лечиться, к какому специалисту обращаться. Вспомните сами: лет двадцать назад в больнице человеку говорили «все, здоров» и с чистой совестью отпускали домой. Сейчас он оттуда выходит с кипой бумажек, справок, направлений, каких-то рецептов — со всем этим надо разбираться. Поэтому в повседневной жизни интеллект играет все большую роль.

человеческого интеллекта | Определение, типы, тесты, теории и факты

Узнайте о человеческом интеллекте и тестах для измерения коэффициента интеллекта (IQ)

Обзор человеческого интеллекта, включая обсуждение тестов интеллекта.

Contunico © ZDF Enterprises GmbH, Майнц См. Все видео по этой статье

Человеческий интеллект , умственное качество, которое состоит из способности учиться на собственном опыте, адаптироваться к новым ситуациям, понимать абстрактные концепции и работать с ними, а также использовать знания для манипулирования свое окружение.

Большая часть ажиотажа среди исследователей в области разведки происходит из их попыток точно определить, что такое интеллект. В своих определениях разные исследователи подчеркивали разные аспекты интеллекта. Например, на симпозиуме 1921 года американские психологи Льюис Терман и Эдвард Л. Торндайк разошлись по определению интеллекта: Терман подчеркивал способность мыслить абстрактно, а Торндайк уделял особое внимание обучению и способности давать хорошие ответы на вопросы.Однако в последнее время психологи в целом согласились с тем, что адаптация к окружающей среде является ключом к пониманию того, что такое интеллект и что он делает. Такая адаптация может происходить в самых разных условиях: ученик в школе изучает материал, который ему необходимо знать, чтобы преуспеть в курсе; врач, лечащий пациента с незнакомыми симптомами, узнает об основном заболевании; или художник переделывает картину, чтобы произвести более связное впечатление. По большей части адаптация включает в себя изменение самого себя, чтобы более эффективно справляться с окружающей средой, но это также может означать изменение среды или поиск совершенно новой.

Льюис Терман

Льюис Терман.

Предоставлено Архивом истории американской психологии, Университет Акрона, Огайо

Эффективная адаптация основана на ряде когнитивных процессов, таких как восприятие, обучение, память, рассуждения и решение проблем. Таким образом, основной акцент в определении интеллекта заключается в том, что это не когнитивный или умственный процесс как таковой, а скорее выборочная комбинация этих процессов, которая целенаправленно направлена ​​на эффективную адаптацию.Таким образом, врач, который узнает о новом заболевании, адаптируется, воспринимая материал о заболевании в медицинской литературе, изучая, что этот материал содержит, вспоминая важные аспекты, необходимые для лечения пациента, а затем используя причину для решения проблемы применения информация к потребностям пациента. В целом интеллект стал рассматриваться не как отдельная способность, а как эффективное сочетание многих способностей. Однако это не всегда было очевидно для исследователей предмета; действительно, большая часть истории этой области вращается вокруг аргументов относительно природы и способностей, составляющих интеллект.

Теории интеллекта

Теории интеллекта, как и большинство научных теорий, развивались посредством ряда моделей. Четыре из самых влиятельных парадигм — это психологическое измерение, также известное как психометрия; когнитивная психология, которая занимается процессами, посредством которых функционирует разум; когнитивизм и контекстуализм — комбинированный подход, изучающий взаимодействие между окружающей средой и психическими процессами; и биологическая наука, которая рассматривает нейронные основы интеллекта.Далее следует обсуждение событий в этих четырех областях.

Получите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту.
Подпишитесь сейчас

человеческого интеллекта | Определение, типы, тесты, теории и факты

Узнайте о человеческом интеллекте и тестах для измерения коэффициента интеллекта (IQ)

Обзор человеческого интеллекта, включая обсуждение тестов интеллекта.

Contunico © ZDF Enterprises GmbH, Майнц См. Все видео по этой статье

Человеческий интеллект , умственное качество, которое состоит из способности учиться на собственном опыте, адаптироваться к новым ситуациям, понимать абстрактные концепции и работать с ними, а также использовать знания для манипулирования свое окружение.

Большая часть ажиотажа среди исследователей в области разведки происходит из их попыток точно определить, что такое интеллект. В своих определениях разные исследователи подчеркивали разные аспекты интеллекта. Например, на симпозиуме 1921 года американские психологи Льюис Терман и Эдвард Л. Торндайк разошлись по определению интеллекта: Терман подчеркивал способность мыслить абстрактно, а Торндайк уделял особое внимание обучению и способности давать хорошие ответы на вопросы.Однако в последнее время психологи в целом согласились с тем, что адаптация к окружающей среде является ключом к пониманию того, что такое интеллект и что он делает. Такая адаптация может происходить в самых разных условиях: ученик в школе изучает материал, который ему необходимо знать, чтобы преуспеть в курсе; врач, лечащий пациента с незнакомыми симптомами, узнает об основном заболевании; или художник переделывает картину, чтобы произвести более связное впечатление. По большей части адаптация включает в себя изменение самого себя, чтобы более эффективно справляться с окружающей средой, но это также может означать изменение среды или поиск совершенно новой.

Льюис Терман

Льюис Терман.

Предоставлено Архивом истории американской психологии, Университет Акрона, Огайо

Эффективная адаптация основана на ряде когнитивных процессов, таких как восприятие, обучение, память, рассуждения и решение проблем. Таким образом, основной акцент в определении интеллекта заключается в том, что это не когнитивный или умственный процесс как таковой, а скорее выборочная комбинация этих процессов, которая целенаправленно направлена ​​на эффективную адаптацию.Таким образом, врач, который узнает о новом заболевании, адаптируется, воспринимая материал о заболевании в медицинской литературе, изучая, что этот материал содержит, вспоминая важные аспекты, необходимые для лечения пациента, а затем используя причину для решения проблемы применения информация к потребностям пациента. В целом интеллект стал рассматриваться не как отдельная способность, а как эффективное сочетание многих способностей. Однако это не всегда было очевидно для исследователей предмета; действительно, большая часть истории этой области вращается вокруг аргументов относительно природы и способностей, составляющих интеллект.

Теории интеллекта

Теории интеллекта, как и большинство научных теорий, развивались посредством ряда моделей. Четыре из самых влиятельных парадигм — это психологическое измерение, также известное как психометрия; когнитивная психология, которая занимается процессами, посредством которых функционирует разум; когнитивизм и контекстуализм — комбинированный подход, изучающий взаимодействие между окружающей средой и психическими процессами; и биологическая наука, которая рассматривает нейронные основы интеллекта.Далее следует обсуждение событий в этих четырех областях.

Получите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту.
Подпишитесь сейчас

человеческого интеллекта | Определение, типы, тесты, теории и факты

Узнайте о человеческом интеллекте и тестах для измерения коэффициента интеллекта (IQ)

Обзор человеческого интеллекта, включая обсуждение тестов интеллекта.

Contunico © ZDF Enterprises GmbH, Майнц См. Все видео по этой статье

Человеческий интеллект , умственное качество, которое состоит из способности учиться на собственном опыте, адаптироваться к новым ситуациям, понимать абстрактные концепции и работать с ними, а также использовать знания для манипулирования свое окружение.

Большая часть ажиотажа среди исследователей в области разведки происходит из их попыток точно определить, что такое интеллект. В своих определениях разные исследователи подчеркивали разные аспекты интеллекта. Например, на симпозиуме 1921 года американские психологи Льюис Терман и Эдвард Л. Торндайк разошлись по определению интеллекта: Терман подчеркивал способность мыслить абстрактно, а Торндайк уделял особое внимание обучению и способности давать хорошие ответы на вопросы.Однако в последнее время психологи в целом согласились с тем, что адаптация к окружающей среде является ключом к пониманию того, что такое интеллект и что он делает. Такая адаптация может происходить в самых разных условиях: ученик в школе изучает материал, который ему необходимо знать, чтобы преуспеть в курсе; врач, лечащий пациента с незнакомыми симптомами, узнает об основном заболевании; или художник переделывает картину, чтобы произвести более связное впечатление. По большей части адаптация включает в себя изменение самого себя, чтобы более эффективно справляться с окружающей средой, но это также может означать изменение среды или поиск совершенно новой.

Льюис Терман

Льюис Терман.

Предоставлено Архивом истории американской психологии, Университет Акрона, Огайо

Эффективная адаптация основана на ряде когнитивных процессов, таких как восприятие, обучение, память, рассуждения и решение проблем. Таким образом, основной акцент в определении интеллекта заключается в том, что это не когнитивный или умственный процесс как таковой, а скорее выборочная комбинация этих процессов, которая целенаправленно направлена ​​на эффективную адаптацию.Таким образом, врач, который узнает о новом заболевании, адаптируется, воспринимая материал о заболевании в медицинской литературе, изучая, что этот материал содержит, вспоминая важные аспекты, необходимые для лечения пациента, а затем используя причину для решения проблемы применения информация к потребностям пациента. В целом интеллект стал рассматриваться не как отдельная способность, а как эффективное сочетание многих способностей. Однако это не всегда было очевидно для исследователей предмета; действительно, большая часть истории этой области вращается вокруг аргументов относительно природы и способностей, составляющих интеллект.

Теории интеллекта

Теории интеллекта, как и большинство научных теорий, развивались посредством ряда моделей. Четыре из самых влиятельных парадигм — это психологическое измерение, также известное как психометрия; когнитивная психология, которая занимается процессами, посредством которых функционирует разум; когнитивизм и контекстуализм — комбинированный подход, изучающий взаимодействие между окружающей средой и психическими процессами; и биологическая наука, которая рассматривает нейронные основы интеллекта.Далее следует обсуждение событий в этих четырех областях.

Получите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту.
Подпишитесь сейчас

HUMINT: Что такое человеческий интеллект?

В то время как шпионаж в кино может иметь свой собственный язык и культуру, то же самое можно сказать и о разведывательных и контрразведывательных сообществах в Соединенных Штатах. Даже в вооруженных силах иногда бывает сложно не отставать от языка, используемого сообществом военной разведки — отчасти из-за уникальных проблем их профессии и почти наверняка из-за таинственной ауры, которая окружает многие операции военной разведки.

HUMINT — один из тех терминов, которые вы можете часто слышать в офисе S-2 вашего батальона или среди бывших военных экспертов, предлагающих экспериментальный анализ кабельным новостным агентствам, но если вы еще не знакомы с тем, что это такое, эти люди говорят, вы можете просто замалчивать этот термин, как вы делаете любое количество, казалось бы, бессмысленных военных сокращений. Однако правда в том, что HUMINT является фундаментальным строительным блоком любой стратегии национальной обороны и во многих отношениях является самой старой и самой давней формой шпионажа.

Человеческий интеллект

Проще говоря, Центральное разведывательное управление Америки определяет HUMINT (или человеческий интеллект) как «любую информацию, которая может быть получена из человеческих источников». Это может показаться всеобъемлющим, но на самом деле в этом коротком определении есть много специфики. HUMINT, или Human Intelligence, является аналогом SIGINT или Signals Intelligence — информации, собираемой путем перехвата сообщений.

Другими словами, SIGINT — это разведданные, которые мы собираем, подслушивая разговоры других людей, в то время как HUMINT — это разведданные, собираемые самими человеческими активами в полевых условиях.

Как собирается HUMINT?

В некоторой степени разведка HUMINT ближе к представлению о шпионах, которое мы имеем в поп-культуре, чем SIGINT, но чаще всего у него нет лицензии на убийство. Офицеры разведки могут собирать HUMINT, напрямую взаимодействуя с источниками или используя местные активы (людей) для прямого сбора информации для них. Все, от дружеского разговора до допроса, можно рассматривать как средство сбора человеческого интеллекта.

ЦРУ определяет методы сбора HUMINT как:

• Незаконное получение фотографий, документов и других материалов
• Открытая сборка людьми за границей
• Допрос иностранных граждан и граждан США, выезжающих за границу
• Официальные контакты с иностранными правительствами

(изображение любезно предоставлено PickPik)

вопросов и ответов — Что такое интеллект?

Хотя маловероятно, что в ближайшее время у нас появятся сверхразумные компьютеры или роботы, подобные тем, что показаны в таких фильмах, как Терминатор или I, Робот , Дэёль Ли считает, что исследование различий между человеческим интеллектом и искусственным интеллектом может помочь нам. лучше понять будущее технологий и наши отношения с ними.

«Со временем люди могут создать искусственную жизнь, которая может физически воспроизводиться сама по себе, и только тогда мы создадим настоящий искусственный интеллект», — говорит Ли. «До тех пор машины всегда будут лишь суррогатами человеческого интеллекта, что, к сожалению, по-прежнему оставляет открытой возможность злоупотреблений со стороны людей, контролирующих ИИ».

В своей новой книге Birth of Intelligence (Oxford University Press, 2020) Ли прослеживает развитие мозга и интеллекта от самовоспроизводящейся РНК до различных видов животных, людей и даже компьютеров, чтобы ответить на фундаментальные вопросы происхождение, развитие и ограничения интеллекта.

Ли — заслуженный профессор нейроэкономики Bloomberg, работает в Школе искусств и наук Кригера и Школе медицины. Как и большая часть его работ, Birth of Intelligence в высшей степени междисциплинарный, он применяет и объединяет знания и инструменты из ряда областей, включая нейробиологию, экономику, психологию, эволюционную биологию и искусственный интеллект. Хаб обратился к Ли, чтобы обсудить его новую книгу и нейронные механизмы принятия решений, обучения и познания.

Как и почему развился интеллект?

Интеллект можно определить как способность решать сложные проблемы или принимать решения, результаты которых приносят пользу субъекту; он эволюционировал в формах жизни, чтобы адаптироваться к разнообразным средам для их выживания и воспроизводства. Для животных решение проблем и принятие решений являются функциями их нервной системы, включая мозг, поэтому интеллект тесно связан с нервной системой.

В вашей книге, как и в большинстве ваших исследований в целом, используется очень междисциплинарный подход.Как эволюционная перспектива помогает нам понять интеллект?

Интеллект сложно определить, и он может означать разные вещи для разных людей. Однако если мы рассмотрим происхождение и функции интеллекта с эволюционной точки зрения, мы обнаружим несколько важных принципов. Например, разные формы жизни могут иметь очень разные типы интеллекта, потому что они имеют разные эволюционные корни и адаптировались к разным условиям. Ошибочно и бессмысленно пытаться упорядочивать разные виды животных по линейной шкале интеллекта, например, когда вы пытаетесь судить, какая порода собак самая умная или кошки умнее собак.Более важно понять, как развивалась конкретная форма интеллекта у каждого вида и как это отражалось в их анатомии и физиологии.

Точно так же вы используете теории и концепции, вытекающие из экономики. Чем они полезны для понимания интеллекта?

Поскольку у интеллекта очень много аспектов, действительно очень полезно комбинировать идеи и инструменты из разных дисциплин, чтобы получить более полное представление о том, что такое интеллект на самом деле, и понять, чем искусственный интеллект может отличаться от человеческого интеллекта.Например, экономисты разработали точные математические модели принятия решений, такие как теория полезности, которая предсказывает принятие решений на основе полезности — ценности или желательности — варианта или действия. Эти модели позволяют объяснить сложное поведение, такое как рынок, с помощью всего лишь нескольких предположений. Наличие таких экономных моделей принятия решений полезно для понимания интеллекта, поскольку принятие решений является ключевым компонентом интеллекта. Другие очень полезные примеры включают теорию принципала-агента, которая в применении к эволюции интеллекта может объяснить, почему обучение возникает как решение для разрешения конфликта интересов между мозгом и генами, и теорию игр, которая играет решающую роль. роль в объяснении того, почему принятие правильных решений в социальной среде может быть таким сложным.

Превзойдет ли когда-нибудь искусственный интеллект человеческий или есть что-то настолько уникальное в человеческом интеллекте, что невозможно воспроизвести? Существуют ли определенные ограничения человеческого интеллекта, которыми не ограничиваются компьютеры?

Искусственный интеллект неуклонно опережает человеческий во многих областях, включая игры в го и покер. Этот успех заставил некоторых исследователей задуматься о скором появлении искусственного интеллекта, который превосходит человеческий интеллект во всех областях, — гипотетическое событие, названное «технологической сингулярностью».«Такой искусственный интеллект часто называют общим искусственным интеллектом или суперинтеллектом. Никто не знает наверняка, когда и когда люди будут создавать ОИИ или суперинтеллект. Однако, на мой взгляд, настоящий интеллект требует жизни, которую можно определить как процесс самосознания. -репликация.Поэтому я считаю, что суперинтеллект невозможен или что-то в очень отдаленном будущем. Истинный интеллект должен способствовать, а не мешать, репликации генов, ответственных за его создание, включая необходимое оборудование, такое как мозг.Без этого ограничения не существует объективных критериев для определения разумности конкретного решения. В конечном итоге люди могут создать искусственную жизнь, которая может физически воспроизводиться сама по себе, и только тогда мы создадим настоящий искусственный интеллект, но вряд ли это произойдет в ближайшее время. До тех пор машины всегда будут лишь суррогатами человеческого интеллекта, что, к сожалению, по-прежнему оставляет открытой возможность злоупотреблений со стороны людей, контролирующих ИИ.

Помимо самовоспроизведения, почему трудно создать ИИ, который умнее людей?

Настоящий интеллект должен решать множество различных проблем, с которыми сталкивается форма жизни во многих различных средах, используя энергию и другие физические ресурсы, имеющиеся в них. Что действительно удивительно в интеллекте людей и многих других животных, так это не только то, что они могут идентифицировать сложные объекты и производить гибкое поведение, но и то, что они могут делать это множеством разных способов в самых разных средах.Мы все еще очень мало знаем о том, как именно люди и животные могут это делать. Учитывая, что развитию современной технологии искусственного интеллекта способствовали достижения в области нейробиологических исследований за последнее столетие, создание более совершенного искусственного интеллекта может потребовать гораздо более глубокого понимания того, как человеческий мозг справляется с такими сложными задачами.

Узнаем ли мы, что это произошло?

Хотя я не верю, что это произойдет в ближайшее время, я думаю, что мы узнаем, произойдет ли это и когда. Мы начнем видеть машины, подобные Терминаторам, потому что машины со сверхразумом будут превосходить людей в получении энергии и других ресурсов, необходимых им для ремонта и воспроизведения.

Как ИИ может повлиять на отношения между людьми и машинами или на человеческую цивилизацию в целом?

Все более мощный искусственный интеллект и машины, оснащенные таким ИИ, будут продолжать развиваться, несомненно, увеличивая производительность людей, которые контролируют такие инструменты. Хотя повышение производительности — это хорошо, этот процесс будет развиваться неравномерно в обществе, усиливая уже существующее неравенство в благосостоянии. Я думаю, это то, что мы были свидетелями много раз на протяжении всей истории.Справедливое разделение преимуществ технологических достижений между всеми членами общества всегда было гораздо более сложной проблемой, чем разработка самой технологии, и нам часто не удавалось найти хорошее решение для всех. Чтобы действительно извлечь максимальную пользу из технологических достижений, нам также необходимо осознавать их ограничения и возможность злоупотреблений. Размышление о них и о том, как мы их решаем, может даже дать нам возможность лучше понять человеческую природу, поскольку разрыв между нашим интеллектом и ИИ продолжает сокращаться.

Медицинский консьерж

Johns Hopkins предлагает бесплатную помощь в записи на прием и планировании поездки. Запросить бесплатную помощь:

Все поля обязательны *

Неврология различий человеческого интеллекта

достигли ли мы предела знаний?

Несмотря на огромные достижения науки за последнее столетие, наше понимание природы все еще далеко от завершения.Ученым не только не удалось найти Святой Грааль физики — объединение очень большого (общая теория относительности) с очень малым (квантовая механика) — они до сих пор не знают, из чего состоит подавляющее большинство Вселенной. Востребованная Теория Всего продолжает ускользать от нас. Есть и другие выдающиеся загадки, например, как сознание возникает из простой материи.

Сможет ли наука дать ответы на все вопросы? Человеческий мозг — продукт слепой и неуправляемой эволюции.Они были созданы для решения практических проблем, препятствующих нашему выживанию и воспроизводству, а не для того, чтобы распутать ткань Вселенной. Это осознание привело к тому, что некоторые философы приняли любопытную форму пессимизма, утверждая, что неизбежны вещи, которых мы никогда не поймем. Поэтому человеческая наука однажды достигнет жесткого предела — и, возможно, уже достигла этого.

Некоторые вопросы могут остаться тем, что американский лингвист и философ Ноам Хомский назвал «загадками». Если вы думаете, что одни только люди обладают неограниченными познавательными способностями, что отличает нас от всех других животных, вы не полностью усвоили идею Дарвина о том, что Homo Sapiens является неотъемлемой частью мира природы.

Но действительно ли этот аргумент верен? Учтите, что человеческий мозг тоже не эволюционировал, чтобы открывать собственное происхождение. И все же как-то нам это удалось. Возможно, пессимистам чего-то не хватает.

Мистерианские аргументы

«Мистерианские» мыслители придают большое значение биологическим аргументам и аналогиям. В своей знаменательной книге 1983 года «Модульность разума» покойный философ Джерри Фодор утверждал, что обязательно должны быть «мысли, которые мы не способны мыслить».

Точно так же философ Колин МакГинн в серии книг и статей утверждал, что все умы страдают от «когнитивной закрытости» в отношении определенных проблем. Так же, как собаки или кошки никогда не поймут простые числа, человеческий мозг должен быть закрыт от некоторых чудес света. Макгинн подозревает, что причина, по которой философские загадки, такие как проблема разума / тела — как физические процессы в нашем мозге порождают сознание — оказываются неразрешимыми, заключается в том, что их истинные решения просто недоступны для человеческого разума.

Если Макгинн прав в том, что наш мозг просто не приспособлен для решения определенных проблем, нет смысла даже пытаться, поскольку они будут продолжать сбивать нас с толку и сбивать с толку. Сам Макгинн убежден, что на самом деле существует совершенно естественное решение проблемы разума и тела, но человеческий мозг никогда не найдет его.

Даже психолог Стивен Пинкер, которого часто обвиняют в научном высокомерии, с пониманием относится к аргументам мистиков. Он утверждает, что если нашим предкам не нужно было понимать более широкий космос, чтобы распространять свои гены, почему естественный отбор дал нам мозги для этого?

Шикарные теории

Мистериане обычно представляют вопрос о когнитивных пределах в суровых, черных или белых выражениях: либо мы можем решить проблему, либо она навсегда бросит нам вызов.Либо у нас есть когнитивный доступ, либо мы страдаем от замкнутости. В какой-то момент человеческое исследование внезапно врежется в метафорическую кирпичную стену, после чего мы будем навсегда обречены смотреть в пустом непонимании.

Однако другая возможность, которую мистики часто упускают из виду, — это медленно убывающая отдача. Достижение пределов исследования может быть не столько похоже на удар о стену, сколько на то, чтобы увязнуть в трясине. Мы продолжаем замедляться, даже когда прилагаем все больше и больше усилий, но все же нет дискретной точки, за которой дальнейший прогресс вообще становится невозможным.

В тезисе мистиков есть еще одна двусмысленность, на которую мой коллега Майкл Флерик и я указали в академической статье. Утверждают ли мистики, что мы никогда не найдем истинную научную теорию какого-либо аспекта реальности, или, наоборот, что мы вполне можем найти эту теорию, но никогда по-настоящему ее не поймем?

В научно-фантастическом сериале «Автостопом по Галактике» инопланетная цивилизация строит огромный суперкомпьютер, чтобы вычислить ответ на главный вопрос жизни, Вселенной и всего остального.Когда компьютер наконец объявляет, что ответ — «42», никто не понимает, что это означает (фактически, они продолжают строить еще больший суперкомпьютер, чтобы точно это выяснить).

Остается ли вопрос «загадкой», если вы пришли к правильному ответу, но не понимаете, что он означает, или не можете осмыслить его? Мистериане часто объединяют эти две возможности.

В некоторых местах Макгинн предполагает, что проблема разума и тела недоступна для человеческой науки, предположительно имея в виду, что мы никогда не найдем истинную научную теорию, описывающую связь разума и тела.Однако в другие моменты он пишет, что проблема всегда будет оставаться «невероятно сложной для понимания» для людей и что «голова кружится в теоретическом беспорядке», когда мы пытаемся думать о ней.

Это говорит о том, что мы вполне можем прийти к истинной научной теории, но она будет иметь качество, подобное 42. Но опять же, некоторые люди возразят, что это уже верно для теории, подобной квантовой механике. Даже квантовый физик Ричард Фейнман признал: «Я думаю, я могу с уверенностью сказать, что никто не понимает квантовую механику.”

Могут ли мистики сказать, что мы, люди, «когнитивно закрыты» для квантового мира? Согласно квантовой механике, частицы могут находиться в двух местах одновременно или случайным образом вылетать из пустого пространства. Хотя это чрезвычайно сложно понять, квантовая теория приводит к невероятно точным предсказаниям. Феномен «квантовой странности» был подтвержден несколькими экспериментальными испытаниями, и теперь ученые также создают приложения, основанные на этой теории.

Мистериане также склонны забывать, насколько ошеломляющими были некоторые более ранние научные теории и концепции, когда первоначально предлагались.Ничто в нашей когнитивной структуре не подготовило нас к теории относительности, эволюционной биологии или гелиоцентризму.

Мы когнитивно закрыты для космологии?
Мохамед Али Эльмешад / Shutterstock

Как пишет философ Роберт Макколи: «Когда впервые выдвигались предположения о том, что Земля движется, что микроскопические организмы могут убивать людей и что твердые объекты — это в основном пустое пространство, они не меньше противоречили интуиции и здравому смыслу, чем самые противоречивые последствия. квантовой механики доказали нам в двадцатом веке.Проницательное наблюдение Макколи дает повод для оптимизма, а не пессимизма.

Расширение разума

Но может ли наш маленький мозг действительно ответить на все мыслимые вопросы и понять все проблемы? Это зависит от того, говорим мы о голом мозге без посторонней помощи или нет. Есть много вещей, которые вы не можете сделать своим голым мозгом. Но Homo Sapiens — это вид, производящий орудия труда, и он включает в себя ряд когнитивных инструментов.

Например, наши органы чувств без посторонней помощи не могут обнаружить УФ-свет, ультразвуковые волны, рентгеновские лучи или гравитационные волны.Но если у вас есть какие-то причудливые технологии, вы сможете обнаружить все эти вещи. Чтобы преодолеть ограничения нашего восприятия, ученые разработали набор инструментов и методов: микроскопы, рентгеновскую пленку, счетчики Гейгера, детекторы радиоспутников и так далее.

Все эти устройства расширяют досягаемость нашего разума, «переводя» физические процессы в некоторый формат, который наши органы чувств могут переварить. Так мы воспринимаем «закрыты» для ультрафиолетового света? В каком-то смысле да. Но только не с учетом всего нашего технологического оборудования и измерительных приборов.

Аналогичным образом мы используем физические объекты (например, бумагу и карандаш), чтобы значительно увеличить объем памяти нашего голого мозга. Согласно британскому философу Энди Кларку, наш разум буквально простирается за пределы нашей кожи и черепа в форме ноутбуков, экранов компьютеров, карт и ящиков с файлами.

Mathematics — еще одна фантастическая технология расширения разума, которая позволяет нам представлять концепции, о которых мы не могли придумать своим голым мозгом. Например, ни один ученый не мог надеяться сформировать мысленное представление обо всех сложных взаимосвязанных процессах, из которых состоит наша климатическая система.Именно поэтому мы создали математические модели и компьютеры, которые сделают за нас тяжелую работу.

Накопительное знание

Что наиболее важно, мы можем расширить свой разум до мыслей наших собратьев. Что делает наш вид уникальным, так это то, что мы способны к культуре, в частности к накоплению культурных знаний. Человеческий мозг намного умнее любого отдельного мозга.

А совместное предприятие по преимуществу — это наука.Само собой разумеется, что ни один ученый не сможет разгадать загадки космоса в одиночку. Но все вместе они это делают. Как писал Исаак Ньютон, он мог видеть дальше, «стоя на плечах гигантов». Сотрудничая со своими коллегами, ученые могут расширить рамки своего понимания, достигнув гораздо большего, чем любой из них был бы способен индивидуально.

Сегодня все меньше и меньше людей понимают, что происходит на переднем крае теоретической физики — даже физики.Объединение квантовой механики и теории относительности, несомненно, будет чрезвычайно сложной задачей, иначе ученые уже давно это сделали бы.

То же верно и для нашего понимания того, как человеческий мозг порождает сознание, смысл и намерение. Но есть ли веские основания полагать, что эти проблемы навсегда останутся вне досягаемости? Или что наше чувство недоумения, когда мы думаем о них, никогда не уменьшится?

В публичных дебатах, которые я модерировал несколько лет назад, философ Дэниел Деннетт указал на очень простое возражение против аналогий мистиков с разумом других животных: другие животные не могут даже понять вопросы.Собака не только никогда не поймет, есть ли наибольшее простое число, но и никогда не поймет вопроса. Напротив, люди могут задавать вопросы друг другу и себе, размышлять над этими вопросами и при этом придумывать все более совершенные и уточненные версии.

Мистериане приглашают нас представить себе существование класса вопросов, которые сами по себе совершенно понятны людям, но ответы на которые навсегда останутся недосягаемыми. Действительно ли это представление правдоподобно (или даже логично)?

Инопланетные антропологи

«Простаки.’
Себастьян Каулитцки / Shutterstock

Чтобы увидеть, как эти аргументы сходятся воедино, проведем мысленный эксперимент. Представьте себе, что какие-то инопланетные «антропологи» посетили нашу планету около 40 000 лет назад, чтобы подготовить научный отчет о когнитивном потенциале нашего вида. Сможет ли эта странная голая обезьяна когда-нибудь узнать о структуре своей солнечной системы, искривлении пространства-времени или даже о своем собственном эволюционном происхождении?

В то время, когда наши предки жили небольшими группами охотников-собирателей, такой исход мог казаться весьма маловероятным.Хотя люди обладали довольно обширными знаниями о животных и растениях в их непосредственном окружении и знали достаточно о физике повседневных предметов, чтобы ориентироваться в них и придумывать некоторые умные инструменты, не было ничего похожего на научную деятельность.

Не было ни письма, ни математики, ни искусственных устройств для расширения диапазона наших органов чувств. Как следствие, почти все представления этих людей о более широкой структуре мира были полностью ошибочными.Люди не имели представления об истинных причинах стихийных бедствий, болезней, небесных тел, смены времен года или почти любого другого природного явления.

Наш внеземной антрополог мог бы сообщить следующее:

Evolution оснастила эту прямую ходячую обезьяну примитивными органами чувств, чтобы улавливать некоторую информацию, имеющую отношение к ним на местном уровне, такую ​​как колебания в воздухе (вызываемые близлежащими объектами и людьми) и электромагнитные волны в диапазоне 400-700 нанометров, а также некоторые более крупные молекулы, рассеянные в их атмосфере.

Мы прошли долгий путь.
iurii / Shuttestock

Однако эти существа совершенно не обращают внимания на все, что выходит за пределы их узкого диапазона восприятия. Более того, они не могут даже увидеть большинство одноклеточных форм жизни в своей собственной среде, потому что они слишком малы для их глаз. Точно так же их мозг эволюционировал, чтобы думать о поведении объектов среднего размера (в основном твердых) в условиях низкой гравитации.

Ни один из этих землян никогда не выходил из гравитационного поля своей планеты, чтобы испытать невесомость, или не получал искусственного ускорения, чтобы испытать более сильные гравитационные силы. Они не могут даже представить себе искривление пространства-времени, поскольку эволюция заложила геометрию пространства нулевой кривизны в их крошечный мозг.

В заключение мы с сожалением сообщаем, что большая часть космоса просто за пределами их понимания.

Но эти инопланетяне были абсолютно неправы.Биологически мы ничем не отличаемся от того, кем были 40 000 лет назад, но теперь мы знаем о бактериях и вирусах, ДНК и молекулах, сверхновых и черных дырах, полном диапазоне электромагнитного спектра и множестве других странных вещей.

Мы также знаем о неевклидовой геометрии и кривизне пространства-времени благодаря общей теории относительности Эйнштейна. Наш разум «протянул руку» к объектам, находящимся в миллионах световых лет от нашей планеты, а также к чрезвычайно крошечным объектам, находящимся далеко за пределами восприятия наших органов чувств.Используя различные уловки и инструменты, люди значительно расширили свое владение миром.

Вердикт: биология не судьба

Приведенный выше мысленный эксперимент должен быть советом против пессимизма в отношении человеческого знания. Кто знает, какие еще устройства, расширяющие разум, мы найдем, чтобы преодолеть наши биологические ограничения? Биология — это не судьба. Если вы посмотрите на то, что мы уже сделали за несколько столетий, любые опрометчивые заявления о когнитивном закрытии кажутся преждевременными.

Мистериане часто на словах признают ценности «смирения» и «скромности», но при ближайшем рассмотрении их позиция гораздо менее сдержанна, чем кажется. Возьмем, к примеру, уверенное заявление Макгинна о том, что проблема разума и тела — это «величайшая тайна», которую мы «никогда не разгадываем». Делая такое заявление, Макгинн предполагает знание трех вещей: природы самой проблемы разума и тела, структуры человеческого разума и причины, по которой они никогда не встретятся. Но Макгинн предлагает лишь поверхностный обзор науки о человеческом познании и мало или вообще не уделяет внимания различным устройствам для расширения разума.

Я думаю, что пора перевернуть столы с загадочными людьми. Если вы утверждаете, что какая-то проблема навсегда ускользнет от человеческого понимания, вы должны подробно показать, почему никакая возможная комбинация устройств расширения разума не приблизит нас к решению. Это более высокий орден, чем признают большинство мистиков.

Более того, объясняя, почему некоторые проблемы останутся загадочными, загадочные персонажи рискуют быть поднятыми их собственной петардой. Как писал Деннет в своей последней книге: «Как только вы формулируете вопрос, на который, как вы утверждаете, мы никогда не сможем ответить, вы запускаете тот самый процесс, который вполне может доказать, что вы неправы: вы поднимаете тему исследования.”

В одной из своих печально известных меморандумов по Ираку бывший министр обороны США Дональд Рамсфелд проводит различие между двумя формами невежества: «известные неизвестные» и «неизвестные неизвестные». К первой категории относятся вещи, о которых мы знаем, чего не знаем. Мы можем сформулировать правильные вопросы, но пока не нашли ответов. А есть вещи, о которых «мы не знаем, мы не знаем». По этим неизвестным неизвестным мы пока не можем даже сформулировать вопросы.

Совершенно верно, что мы никогда не сможем исключить возможность существования таких неизвестных неизвестных, и что некоторые из них навсегда останутся неизвестными, потому что по какой-то (неизвестной) причине человеческий интеллект не справляется с этой задачей.