Принцип морали: Принципы морали — урок. Обществознание, 8 класс.

7. Принципы морали. Основы теории аргументации [Учебник]

7. Принципы морали

Особый интерес для теории аргументации представляют принципы, или нормы, морали.

Мораль — гениальное изобретение человечества, стоящее в одном ряду с языком и религией. Мораль, сложившаяся исторически, существует тысячелетия. Благодаря чему она держится? Чему она служит? Можно ли быть если не доказательным, то хотя бы убедительным в моральном рассуждении? На эти и подобные вопросы существует множество ответов, ни один из которых не кажется, однако, достаточно обоснованным. Споры о природе и особенностях моральной аргументации пронизывают всю историю философии. Расхождения мнений настолько велики, что нет единства даже в ответе на вопрос: подчиняется ли моральная аргументация требованиям логики?

В Новое время, когда мораль стала постепенно утрачивать религиозные основания, начало вызревать недовольство традиционной системой морали. Многим философам она представлялась аморфной, недостаточно последовательной и не имеющей сколь- нибудь твердых, апробированных разумом оснований. Были предложены десятки искусственных «моральных систем», или «этик», опирающихся будто бы на ясные исходные принципы и претендующих на замещение традиционной системы морали. Ни одно из этих построений не только не прижилось, но и не оказало даже минимального воздействия на реальную моральную практику. Вместе с тем попытки сконструировать «совершенную мораль», соответствующую высоким, возможно даже научным, образцам обоснованности, постоянно стимулировали интерес к природе и своеобразию моральной аргументации. Другое дело, что этот интерес не привел, в сущности, ни к каким однозначным результатам.

Тема моральной аргументации, никогда не уходившая из поля зрения философии и теории аргументации, по-прежнему остается неясной и, судя по всему, такой останется еще долго.

Далее будут сделаны общие замечания относительно своеобразия моральных принципов и стандартных способов аргументации в их поддержку.

Как отмечал Р.Хеар, начать с природы этической дискуссии значит войти в самое сердце этики[298].

Этика, в отличие от, скажем, математики или физики, не является точной наукой. Бытует мнение, что она в принципе не может быть такой наукой. Многие современные философы убеждены, что этика вообще не наука и никогда не сможет стать ею. Вот как выразил эту мысль Л.Витгенштейн в прочитанной им однажды лекции по этике: «…Когда я задумываюсь над тем, чем действительно являлась бы этика, если бы существовала такая наука, результат кажется мне совершенно очевидным. Мне представляется несомненным, что она не была бы ни чем, что мы могли бы помыслить или высказать… Единственное, что мы можем, — это выразить свои чувства с помощью метафоры: если бы кто-то смог написать книгу по этике, которая действительно являлась книгой по этике, эта книга, взорвавшись, разрушила бы все иные книги мира. Наши слова, как они используются в науке, являются исключительно сосудами, способными вместить и перенести значение и смысл, естественные значения и смысл. Этика, если она вообще чем-то является, сверхъестественна»[299].

Язык морали — особый язык. Своеобразие морального рассуждения связано прежде всего с тем, что в нем используются моральные оценки и нормы. Действительно ли эти специфические составляющие имеют значение, несовместимое с обычным, или естественным, значением слов?

Прежде чем попытаться ответить на этот вопрос, нужно прояснить основные особенности моральных оценок и норм.

Моральные оценки, как и все другие, могут быть абсолютными и сравнительными («Ложь морально предосудительна» и «Морально простительнее лгать дальнему, чем ближнему»). В моральном рассуждении гораздо более употребительны, однако, абсолютные оценки. Каких-либо стандартных формулировок моральных оценок не существует, обороты «морально хорошо», «морально предосудительно», «морально предпочтительнее» и т.п. звучат искусственно. Является ли какая-то оценка моральной, определяется обычно контекстом ее употребления, а не ее формулировкой.

Нормы представляют собой частный случай оценок, соответственно, моральные нормы являются частным случаем моральных оценок. Особенности моральных норм во многом связаны со своеобразием стоящих за ними санкций. Моральное наказание не фиксируется жестко, оно является не только внешним («моральное порицание»), но и внутренним («угрызения совести»). Такое наказание по своему характеру занимает, как кажется, промежуточное положение между правовыми санкциями, санкциями за нарушение правил игры и санкциями за нарушение технических (целевых) норм.

«Чистые» моральные суждения, представляющие собой собственно моральную оценку или норму, встречаются редко. Обычно моральные оценки (нормы) входят в рассуждение в форме оценок (норм) других видов, составляя их своеобразный аспект. Граница между моральной и иной оценкой не является четкой; оценка (норма) едва ли не каждого вида может выражать также моральную оценку (норму). Это означает, что понятие «моральное рассуждение» — несомненная идеализация.

Ранее уже говорилось, что «чистые» оценки не так часты, как это обычно представляется. Гораздо более употребительны двойственные, описательно-оценочные (или дескриптивно-прескриптивные) выражения. В зависимости от ситуации они или описывают, или оценивают. Но нередко даже знание ситуации не позволяет с уверенностью сказать, какую из этих двух функций выполняет рассматриваемое выражение[300].

Простым и наглядным примером такой двойственности могут служить определения толковых словарей. Задача словаря — дать достаточно полную картину стихийно сложившегося употребления слов, описать те значения, которые придаются им в обычном языке. Но составители словарей ставят перед собой и другую цель — нормировать и упорядочить обычное употребление слов, привести его в определенную систему. Словарь не только описывает, как реально используются слова. Он указывает также, как они должны правильно употребляться. Описание он соединяет с требованием.

Еще одним примером двойственных выражений являются, как указывает П. Стросон, правила грамматики: они описывают, как функционирует язык, и вместе с тем предписывают, как правильно его употреблять[301]. Если в определениях толковых словарей ярче выражена их дескриптивная роль, то в правилах грамматики доминирует их прескриптивная функция.

Почти все определения, употребляемые в науке, также являются дескриптивно-прескриптивными. Именно поэтому трудно провести границу между реальными определениями, описывающими некоторые объекты, и номинальными определениями, требующими наличия у объектов каких-то свойств.

Моральные принципы также относятся к двойственным выражениям. В них содержится описание сферы моральной жизни и опосредствованно тех сторон жизни общества, одним из обнаружений которых является мораль. Этими же принципами предписываются определенные формы поведения, требуется реализация известных ценностей и идеалов.

Нередко это противоречивое единство описания и предписания разрывается, и моральным принципам дается либо дескриптивная, либо прескриптивная интерпретация. Характерны в этом плане споры по поводу истинности данных принципов.

Те, кто считает их описаниями или прежде всего описаниями, убеждены, что понятия истины и лжи приложимы к ним точно в том или же несколько модифицированном смысле, что и к остальным описаниям. Нередко в качестве дополнительного аргумента утверждается, что, если бы моральные принципы не были связаны с истиной, то ни одну моральную систему нельзя было бы обосновать, и все такие системы оказались бы равноправными. Эта ссылка на угрозу релятивизма и субъективизма в морали очевидным образом связана с убеждением, что объективность, обоснованность и тем самым научность необходимо предполагают истинность, и что утверждения, не допускающие квалификации в терминах истины и лжи, не могут быть ни объективными, ни обоснованными, ни научными. Это убеждение — характерная черта того устаревшего стиля теоретизирования, который был присущ XVII—XVIII вв.

Авторы, подчеркивающие регулятивную, проектирующую функцию моральных принципов и считающие главным не дескриптивное, а прескриптивное их содержание, полагают, что к этим принципам неприложимо понятие истины. Нередко при этом, чтобы избежать релятивизма и иметь возможность сопоставлять и оценивать разные системы морали, взамен истины вводится некоторое иное понятие. Его роль — быть как бы «заменителем» истины в сфере морали и показывать, что хотя понятие истины не приложимо к морали, она, тем не менее, как- то связана с действительностью, и в ней возможны некоторые относительно твердые основания. В качестве таких «суррогатов» истины предлагались понятия «правильность», «значимость», «целесообразность», «выполнимость» и т.п.

Ни один из этих подходов к проблеме истинности моральных принципов не является, конечно, обоснованным. Каждый представляет собой попытку разорвать то противоречивое дескриптивно-прескриптивное единство, каким является моральный принцип, и противопоставить одну его сторону другой.

Первый подход предполагает, что в терминах истины может быть охарактеризована любая форма отображения действительности человеком, и что там, где нет истины, нет вообще обоснованности и все является зыбким и неопределенным. С этой точки зрения добро и красота являются всего лишь завуалированными формами истины.

Очевидно, что такое расширительное толкование истины лишает сколь-нибудь ясного смысла не только те понятия, которые она призвана заместить, но и ее саму.

В случае второго подхода уже сама многочисленность предлагаемых «суррогатов» истины, их неясность, их короткая жизнь, отсутствие у них корней в истории этики, необходимость для каждой формы отображения действительности, отличной от чистого описания, изобретать свой особый «заменитель» истины говорят о том, что на этом пути не приходится ожидать успеха.

Проблема обоснования моральных принципов — это проблема раскрытия их двойственного, дескриптивно-прескриптивного характера. Принцип морали напоминает двуликое существо, повернутое к действительности своим регулятивным, оценочным лицом, а к ценностям — своим «действительностным», истинностным лицом: он оценивает действительность с точки зрения ее соответствия ценности, идеалу, образцу и одновременно ставит вопрос об укорененности этого идеала в действительности[302].

Аналогичную дескриптивно-прескриптивную природу имеют, как указывалось, и обычные законы науки. Но если у моральных принципов явно доминирует прескриптивное, оценочное начало, то у научных законов ведущим обычно является описательный момент.

Таким образом, проблема не в том, чтобы заменить добро в области этики истиной, и не в том, чтобы заместить добро чем- то, что напоминало бы истину и связывало бы, подобно ей, мораль с действительностью. Задача в выявлении взаимосвязи и взаимодополнения истины и добра, в выявлении их взаимоотношений с другими этическими категориями.

Если под «обычным», или «естественным», значением утверждения понимается, как это нередко бывает, его описательное значение, то ясно, что моральные принципы не имеют, строго говоря, такого значения: они описывают, но лишь для того, чтобы эффективно оценивать, и оценивают, чтобы адекватно описывать. Функции описания и оценки — диаметрально противоположны. Однако вряд ли оправданно говорить на этом основании о какой-то особой «неестественности» значения моральных принципов. Двойственный, дескриптивно-прескриптивный характер имеют не только они, но и многие другие языковые выражения, включая и самые обычные научные законы.

Тем не менее определенная потенциальная опасность, связанная с двойственностью моральных принципов, существует. Она обнаруживает себя, когда эти принципы истолковываются либо как чистые описания, либо как чистые оценки (предписания). В первом случае значение понятия «описательное утверждение» оказывается настолько размытым, что «книга по этике» становится в известном смысле опасной для обычных научных книг. Во втором случае вместо «книги по этике» появляется перечень достаточно произвольных предписаний, связанных скорее с господствующей идеологией, чем с моралью.

Из сказанного о природе моральных принципов можно сделать некоторые выводы, имеющие отношение к теме моральной аргументации.

Прежде всего — о так называемой логике морального рассуждения. Можно ли о морально хорошем и плохом, обязательном и запрещенном рассуждать логически последовательно и непротиворечиво? Можно ли быть логичным в области этики? Вытекают ли из одних моральных оценок и норм другие моральные оценки и нормы? На эти и связанные с ними вопросы отвечают логика оценок и логика норм, показывая, что рассуждения о ценностях не выходят за пределы логического и могут успешно анализироваться и описываться с помощью обычных методов формальной логики. Несколько сложнее вопрос о логических связях двойственных, описательно-оценочных выражений, к числу которых относятся и моральные принципы. Этот вопрос пока не обсуждался специально, но интуитивно очевидно, что моральное рассуждение, как и чисто оценочное рассуждение, подчиняется требованиям логики. Поскольку эти требования распространяются на весь класс описательно-оценочных утверждений, особой логики морального рассуждения не существует.

Второе. Одно время важное значение придавалось разграничению этики и метаэтики. Первая истолковывалась как система моральных норм, предписывающих определенное поведение, вторая — как совокупность описательных утверждений о таких нормах, прежде всего об их существовании или «пребывании в силе». Нормативная этика считалась ненаучной и не допускающей обоснования из-за отсутствия связи моральных норм и фактов. Описательная этика (метаэтика) трактовалась как обычная эмпирическая дисциплина.

Противопоставление прескриптивного и дескриптивною имело место в этике всегда, хотя и не в столь резкой форме противопоставления «ненаучного» и «научного». В основе противопоставления лежит двойственный характер моральных принципов: (нормативная) этика истолковывает их как чистые предписания, метаэтика — как описания или основу для них. Обе эти интерпретации морали односторонни и ущербны. Между двумя основными функциями моральных принципов нет ясной границы, даже контекст использования не всегда позволяет ее провести. Это означает, что (нормативная) этика и (описательная) метаэтика также не могут быть эффективно отграничены друг от друга, при условии, что обе они не оказываются искусственными построениями и сохраняют связь с реальной моралью. Этика и метаэтика — два крайних полюса, между которыми движутся и к которым с разной силой тяготеют конкретные этические теории.

Третье. Моральное рассуждение — весьма своеобразная разновидность гуманитарного рассуждения. Моральная аргументация обычно чрезвычайно свернута, а принятие морального решения нередко выглядит как спонтанное движение души.

«Далеко не все коллизии долга, а возможно, и ни одна, — пишет К.Юнг, — на самом деле окажутся «разрешены», даже если о них дискутировать и аргументировать до второго пришествия. В один прекрасный день решение просто объявится, очевидно, как результат своего рода короткого замыкания»[303]. Причину того, что принимаемое моральное решение трудно или даже невозможно мотивировать, Юнг видит в том, что глубинную основу морали составляют не поддающиеся рефлексии инстинкты. «Инстинкты a priori представляют собою те наличные динамические факторы, от которых в конечном счете зависят этические решения, принимаемые нашим сознанием. Это есть нечто бессознательное, и о смысле его не существует никакого окончательного мнения. Об этом возможно иметь лишь предварительное мнение, ибо нельзя окончательно постигнуть свое собственное существо и положить ему рациональные границы»[304].

Свернутость моральной аргументации и морального решения объясняется, скорее, не таинственными инстинктами, а тем, что в основе их лежат моральные схемы, ушедшие в глубины сознания, действующие почти автоматически и не требующие размышления при своем применении. Человек, принимающий моральное решение, редко в состоянии внятно объяснить, чем именно он руководствовался и исходя из каких принципов одобрял или осуждал тот или иной способ поведения. Общие схемы морального решения, подобно законам логики, усваиваются стихийно и действуют, минуя сознание и размышление. Если такое рассуждение и приводится, оно нередко имеет к принятому решению внешнее отношение, оправдывая задним числом то, что принято независимо от него.

Именно на эту непосредственность и неразвернутость морального выбора и решения во многом опираются интуитивизм в этике, отстаивающий существование особой моральной интуиции, и сентиментализм, постулирующий наличие у человека особого морального чувства.

Как бы ни обстояло дело с моральной интуицией и моральным чувством и их связью с моральным рассуждением, очевидно, что моральная аргументация представляет собой по преимуществу сферу намеков, иносказаний, притч, примысленных задним числом оправданий и т. п.[305].

В заключение этого раздела рассмотрим в качестве примера те многообразные аргументы, которые в принципе могут быть приведены в поддержку конкретного морального принципа.

Одним из наиболее категоричных принципов морали является норма, запрещающая лишать жизни другого человека. Социальное значение этой нормы не вызывает сомнений, и обычно она формулируется в виде лаконичного прямого приказа: «Не убей!» Другие возможные формулировки: «Человек не должен убивать другого человека», «Должно быть так, что человек не лишает жизни других людей» и т.п.[306].

Обоснование морального принципа должно начинаться с уточнения его значения, определения тех ситуаций, на которые простирается его действие, и тех, к которым он не приложим. В частности, в нашем примере необходимо уточнить понятие убийства как насильственного лишения жизни. Шантаж, угрозы и т.п. могут оказаться причиной преждевременной смерти, но едва ли здесь можно говорить даже о неумышленном убийстве.

Существенную роль в прояснении, а тем самым и в последующем обосновании принципа «Не убей» играет перечисление признаваемых исключений из него.

Во-первых, в современной Европе не принято морально осуждать как убийцу того, кто лишает жизни самого себя. В недавнем прошлом ситуация была иной: во многих европейских странах попытка самоубийства считалась не только морально предосудительной, но и уголовно наказуемой. Христианская религия осуждала самоубийство, убеждая, что только Бог, давший нам жизнь, может ее отобрать. Некоторые античные философы рассматривали самоубийство как наиболее приемлемый способ ухода из жизни. В средневековой Японии акт харакири был обязанностью, выражающей верность своему господину, протест против клеветы и др. В современном обществе самоубийство может осуждаться, если человек, покончивший с собой, ушел тем самым от каких-то важных своих обязательств, выбрал более легкий, так сказать, путь.

Во-вторых, исключением из принципа «Не убей» считаются случаи насильственного лишения жизни другого человека в условиях защиты своей собственной жизни или жизни своих близких. При этом должна иметь место явная агрессия, уклониться от которой другим способом не удалось бы.

В-третьих, норма «Не убей» не распространяется на противника в случае войны. Однако это исключение применимо не ко всем культурам. Например, эскимосы, не имеющие политической организации, способной поставить всех граждан под ружье, вообще не понимают массового убийства одними людьми других.

В-четвертых, к убийству не принято причислять умерщвление в случае неизлечимой, причиняющей большие страдания болезни. Однако здесь общего согласия нет: врачей, помогающих своим смертельно больным пациентам уйти из жизни, иногда отдают под суд.

В-пятых, к убийству иногда не относят безболезненное лишение жизни детей, появившихся на свет с такими физически

ми пороками, которые заведомо сделают невозможной их нормальную жизнь. Этот случай еще более спорен в современном обществе, чем предыдущий. Вместе с тем хорошо известны культуры, в которых практика лишения жизни не совсем нормальных детей была обычной.

В-шестых, убийством, как правило, не считается прерывание беременности, хотя в разных странах отношение к нему является разным. В частности, христианская традиция относится к прерыванию беременности резко отрицательно.

И, наконец, в-седьмых, к убийству не причисляется приведение в исполнение вступившего в законную силу смертного приговора. Существуют, как многим представляется, веские аргументы против включения в законодательство норм, позволяющих выносить подобные приговоры. Но если соответствующие нормы все-таки приняты, приведение приговора в исполнение не должно относиться к убийству.

Указанные исключения — обычные ограничения рассматриваемого принципа. Они действуют в определенном регионе и во вполне конкретный период времени. В других местах или в другие отрезки времени исключения могут быть иными. Некоторые из них небесспорны даже для конкретного места и времени. Все это показывает, что принцип «Не убей» не является точным: граница тех ситуаций, в которых он приложим, лишена четкости, размыта. Соответственно, аргументация в поддержку данного принципа всегда будет оставаться в той или иной мере нечеткой. Она будет, кроме того, требовать конкретизации места и времени, на которые распространяется действие принципа.

Уточнение понятия убийства и анализ случаев насильственного лишения жизни, не подпадающих под это понятие, — это одновременно и один из важных способов аргументации в поддержку общего принципа, запрещающего убийство. Каждое из указанных исключений может рассматриваться как попытка опровержения данного принципа. Неудавшееся опровержение какого-то положения является доводом в поддержку последнего. Далее, уточняя и ограничивая понятие убийства, мы вводим дополнительные соглашения относительно рассматриваемых объектов, устраняем внутреннюю несогласованность разных принципов морали, уточняем сами эти принципы, меняем их иерархию и т.д. Иными словами, мы прибегаем к тому специфическому способу обоснования какой-то системы утверждений, который ранее был назван внутренней перестройкой теории. Теория оказывает определенную поддержку входящим в нее утверждениям. Чем яснее и последовательнее становится теория, тем большей оказывается эта системная поддержка.

Весомость системной поддержки существенно возрастает, если указывается, что принцип «Не убей» принадлежит не к «периферии» целостной системы морали, а к самому ее ядру. В иерархии моральных принципов он занимает, пожалуй, самое высокое место. Отказ от него способен разрушить всю систему морали, любое его ограничение или новое толкование ведет к ограничению и переистолкованию всей морали. Принцип «Не убей» — центральный камень того прочного свода, каким является мораль. Изъятие этого камня неминуемо ведет к уничтожению всего свода. Вместе с тем данный камень надежно удерживается на своем месте всеми другими камнями запираемого им свода.

В теории морали — но не в обычной моральной жизни — первостепенное значение придается дедуктивному обоснованию моральных принципов. Последние пытаются логически вывести из некоторых общих положений, касающихся природы человека, природы общества, человеческой истории и т. п. Если такие положения носят описательный характер, они — в силу принципа Юма — не пригодны для обоснования принципов морали: от «есть» невозможно с помощью одной логики перейти к «должен». Общие утверждения, претендующие на роль основоположений морали, должны иметь, как и сами моральные принципы, двойственный, описательно-оценочный характер.

Какие именно общие положения могут использоваться при дедуктивном обосновании принципа «Не убей»? Теория морали не дает на этот вопрос достаточно ясного ответа.

Допустим, мы принимаем следующий «принцип всеобщей гуманности»: «Всякий человек должен быть гуманен». Примем, далее, в качестве посылки утверждение «Всякий гуманный человек не должен убивать». Сформулируем моральный силлогизм:

Всякий человек должен быть гуманным.

Всякий гуманный человек не должен убивать.

Всякий человек не должен убивать.

Этот силлогизм представляется логически обоснованным (правильным).

Рассуждение можно переформулировать иначе:

Должно быть так, что если человек гуманен, он не убивает;

должно быть так, что человек гуманен;

следовательно, должно быть, что человек не убивает.

Данное рассуждение является обоснованным с точки зрения логики оценок (с «хорошо, что» вместо «должно быть так, что»). Его логическая структура: «Если хорошо, что если А, то В, и хорошо, что А, то хорошо, что В».

Однако логическая правильность этих двух рассуждений мало что значит. Их заключение, что человек не должен убивать, является обоснованным лишь в той мере, в какой обоснованны те посылки, из которых оно выводится.

Принцип «Всякий человек должен быть гуманен» расплывчат и неясен. Не лучше обстоит дело и с положением «Гуманный человек не должен убивать». Не очевидно, в частности, что эти два общих утверждения вообще как-то связаны с рассмотренными исключениями из принципа «Не убей». Выведение последнего из данных общих утверждений делает его в той же мере расплывчатым и неясным, как и они сами.

Сходным образом обстоит дело с дедукцией принципа «Не убей» из общих положений типа: «Не делай в отношении других того, что ты не хотел бы, чтобы это было сделано в отношении тебя», «Поступай только так, чтобы правило твоего поведения могло стать предметом всеобщего законодательства» и т.п.

Роль дедуктивной аргументации в обосновании принципа «Не убей», как и других ключевых моральных принципов, не может быть существенной. Это не означает, конечно, что вообще не найдется аудитории, для которой выведение рассматриваемого принципа из абстрактных пожеланий «всеобщего человеколюбия», «универсального альтруизма» или «разумного эгоизма», не покажется убедительным. Однако моральное убеждение, основывающееся на дедукции, вряд ли будет сколь-нибудь прочным. Посылки, на которое оно опирается, не являются достаточно ясными, они не способны выдерживать даже умеренную критику.

То, что дедуктивная аргументация не играет важной роли в обосновании моральных принципов, не означает, что ее применимость в морали крайне ограничена. Обычное моральное рассуждение касается не столько обоснования общих принципов, сколько их приложения к конкретным ситуациям и понимания на основе данных принципов конкретных поступков. В обоих этих случаях значение дедукции несомненно.

И в теории морали, и в обычной моральной практике широко распространено целевое обоснование моральных принципов и моральных решений. Такое обоснование включает ссылку на ту цель, имеющую очевидную позитивную ценность, которая достигается благодаря обосновываемому принципу или принятому решению.

Применительно к принципу «Не убей» целевое обоснование, взятое в упрощенной его форме, может выглядеть так:

То, что человек не убивает, является необходимым условием существования общества.

Общество должно существовать.

_____________________________________

Люди должны не убивать друг друга.

Первая посылка устанавливает связь между реализацией рассматриваемого принципа и существованием общества. Эта посылка является, очевидно, чисто описательной. Вторая — выражает определенную социальную цель и представляет собой оценку. Рассуждение является, таким образом, разновидностью модального силлогизма, в котором из описательной и оценочной посылок выводится оценочное заключение. Если вторая посылка истолковывается как описательно-оценочное утверждение, заключение также будет иметь описательно-оценочный характер.

Приведенное рассуждение можно переформулировать так, чтобы связь цели и средства ее достижения выражалась, как обычно, условным утверждением:

Если люди будут убивать друг друга, общество саморазрушится.

Общество должно сохраниться.

__________________________________

Люди должны не убивать друг друга.

Еще один пример целевого обоснования рассматриваемого принципа:

Если люди не убивают друг друга, это способствует моральному совершенству общества.

Общество должно быть морально совершенным.

__________________________________________________

Человек не должен убивать.

Эти упрощенные рассуждения не ставят, конечно, своей задачей убедить кого-то в приемлемости обсуждаемого морального принципа. Их задача — продемонстрировать, что для этого может использоваться также целевое обоснование.

Еще один способ обоснования принципа «Не убей» представляется следующим рассуждением:

Всякий человек, воздерживающийся от убийства, должен становиться гуманнее.

Каждый человек должен становиться гуманнее.

______________________________________________________

Каждый человек должен воздерживаться от убийства.

Обе посылки этого рассуждения являются оценками, заключение также представляет собой оценку. Как и ранее, если посылки истолковываются как двойственные, описательно-оценочные утверждения, заключение должно иметь такой же, описательно-оценочный характер. Рассуждение является типичной индукцией, его заключение вытекает из посылок не с необходимостью*, а только с некоторой вероятностью.

Это рассуждение можно переформулировать также с использованием условного утверждения в качестве посылки:

Должно быть так, что если человек не убивает, он становится гуманнее.

Должно быть так, что человек становится гуманнее.

_______________________________________________________

Должно быть так, что человек не убивает.

Схема этого рассуждения: «Должно быть так, что если А, то В; должно быть В; значит, должно быть А». Это — типичная индукция с оценочными (или описательно-оценочными) посылками и оценочным (или описательно-оценочным) заключением.

Можно упомянуть еще один вид индуктивного обоснования моральных принципов — ссылку на образец.

Рассуждение протекает в форме обычной неполной (популярной) индукции, использующей оценочные (или описательно-оценочные) посылки:

L. должен воздерживаться от убийства.

M. должен воздерживаться от убийства.

N. должен воздерживаться от убийства.

L., М., N. являются людьми.

_____________________________________________________

Каждый человек должен воздерживаться от убийства.

Убедительность этого рассуждения во многом зависит от того, насколько аудитория уверена, что поведение упомянутых в нем лиц достойно всяческого подражания. Кроме того, на убедительность популярной индукции существенно влияет также отсутствие явных контрпримеров выводимому общему положению. В случае принципа «Не убей» такие контрпримеры сразу же приходят на ум: если Аристотель не убивал, то его ученик, Александр Македонский, повинен во многих убийствах, и т.п. Ссылка на образцы вряд ли способна сколь-нибудь существенно поддержать обсуждаемый принцип. Вместе с тем она может казаться достаточно убедительной в случае других моральных принципов, таких, скажем, как «Не лги», «Уважай чужое достоинство» и т.п.

Каждый акт понимания сообщает известную дополнительную поддержку той общей оценке или норме, на основе которой он осуществляется. Понимание того, что конкретные люди или группы людей не должны убивать, является индуктивным аргументом в пользу того, что вообще никто не должен этого делать:

Каждый человек не должен убивать.

Александр Македонский был человеком.

Значит, Александр Македонский не должен был убивать.

Или другой пример:

Все люди, хоть в малой степени считающиеся с моралью, не должны убивать.

Средневековые рыцари были людьми, дорожащими принципами морали.

Следовательно, средневековые рыцари не должны были убивать.

Здесь речь идет о понимании поведения определенной группы людей. Вместе с тем, если такое понимание имеет место, оно является доводом в поддержку общего положения, что любой человек не вправе убить. Понимание представляет собой дедукцию частной оценки или нормы, касающейся определенного индивида или сообщества, из общей оценки или нормы, говорящей о каждом индивиде или сообществе. Если свершившийся акт понимания истолковывается как аргумент в поддержку такой общей оценки или нормы, рассуждение оборачивается и превращается в индукцию. Однако убедительность индукции, отправляющейся от понимания, обычно не особенно высока.

К теоретическим способам обоснования моральных принципов относится и указание на хорошую их согласованность не только между собой, но и с другими принципами человеческого общежития. В частности, принцип «Не убей» хорошо отвечает идее гуманности человека, положению о возможном моральном прогрессе человеческого общества, идее жизни как высшей человеческой ценности и т.п. Этот принцип хорошо согласуется также с системой права, рассматривающей убийство как одно из самых тяжких преступлений.

К этому условию соответствия примыкает аргумент к системности морали. Мораль — не только сложная, но и стройная, достаточно последовательная система норм, образцов, идеалов и т.п. Эта система прочно укоренена в человеческой жизни, и указание на то, что конкретный принцип поведения входит в качестве неотъемлемого элемента в эту первостепенной важности систему, представляет собой важный аргумент в поддержку данного принципа. Системная поддержка становится особенно сильной, когда указывается, что рассматриваемый моральный принцип входит, подобно принципу «Не убей», в самое ядро моральных требований. Попытка отказаться от такого принципа означала бы отказ от всей существующей системы морали и ее неминуемое разрушение. Даже частичный пересмотр принципа «Не убей» путем изменения перечня исключений из него может иметь фатальные последствия для системы морали в целом.

Еще одним теоретическим аргументом в поддержку принципа «Не убей» может служить ссылка на то, что он имеет более широкую сферу приложения, чем та, которая прямо в нем упоминается. Можно предполагать, что он справедлив не только в отношении других людей, но и в отношении всех высших животных. Нельзя убивать без особой, крайней необходимости ни одно такое животное. Не следует, по всей вероятности, насильственно лишать жизни не только высших, но и любых животных. Быть может, вообще любое живое существо — как животное, так и растение — не может быть лишено жизни без крайней нужды. Кроме того, животным, и в первую очередь высшим, не должны причиняться неоправданные страдания. Споры по поводу кастрации домашних животных, негуманных форм их забоя, вивисекции и т.п. так или иначе связаны с попыткой распространить принцип, запрещающий убийство человека, также на высших животных и в первую очередь на домашних.

Все теоретические аргументы, если их рассматривать с логической точки зрения, являются — за исключением дедуктивного обоснования — индуктивными рассуждениями. Значимость дедукции в аргументации в поддержку принципов морали не велика. Индукция также не играет заметной роли в их обосновании. Кроме дедукции и индукции других форм рассуждения нет. Из этого можно сделать общий вывод, что само по себе рассуждение не способно обеспечить устойчивость и действенность моральных принципов. Проблема обоснования морали, если таковая, конечно существует, не решается путем приведения особых — дедуктивных или индуктивных — аргументов в поддержку отдельных ее принципов или системы морали в целом. Мораль опирается в конечном счете не на рассуждение, а на что-то иное. В этом она подобна родственным ей по происхождению естественному языку и религии: они устойчивы и эффективны вовсе не благодаря особо удачным и веским аргументам в их поддержку.

Подведя этот итог обсуждению универсальных способов аргументации в поддержку конкретных принципов морали, рассмотрим те контекстуальные способы аргументации, которые используются применительно к этим принципам.

Аргумент к авторитету не является особенно употребительным, когда речь идет о моральных принципах. Он может показаться убедительным для тех, кто полагает, что мораль создана какой-то конкретной личностью, деяния которой имеют особое значение для человека. Но этот аргумент не окажет никакого позитивного воздействия на тех, кто убежден в естественноисторическом происхождении морали. Нужно заметить, что даже тем, кто полагает, что моральные законы имеют божественное происхождение, данный аргумент представляется излишне прямолинейным. Бог создал человека и дал ему моральный завет. Но завет не столько навязывается человеку силой и угрозой наказания, сколько раскрывает его предназначение и должен исполняться в первую очередь потому, что выражает его природу как специфического творения и способствует постоянному его совершенствованию.

Более употребительным и веским является аргумент к моральной интуиции, к прямому усмотрению морального добра, постижению его без рассуждения и доказательства. Для моральной интуиции характерны непосредственная очевидность и неосознанность ведущего к ней пути. Для нее нетипичны однако неожиданность морального прозрения и тем более невероятность ведущего к нему пути. Результаты «непосредственного морального видения» обычно кажутся ожидаемыми и само собою разумеющимися.

Д.Мур считал, что слово «хороший», употребляемое в моральных суждениях, указывает на наличие у хороших вещей некоторого «внеестественного» свойства. Этим данное слово важным образом отличается от слов, которые, подобно слову «желтый», обозначают «естественные» свойства, воспринимаемые нашими органами чувств. Свойство «быть хорошим» не существует ни фактически, наряду с естественными свойствами, ни в какой-то сверхчувственной реальности. Оно постигается не обычными чувствами, а интуицией, результаты которой являются обоснованными, но не допускают доказательства. Мур полагал также, что все утверждения о моральном добре истинны независимо от природы мира[307].

Слово «хороший» действительно необычно в семантическом плане. Однако особенности его употребления вряд ли являются решающим свидетельством в пользу существования особой моральной интуиции. Все эти особенности вполне можно объяснить и без нее.

Этики, увлеченные поисками таинственного собственно морального смысла «хорошего», недооценивали способность этого слова замещать множества эмпирических свойств. «Хороший» не обозначает никакого фиксированного эмпирического свойства. Им представляются совокупности таких свойств и при этом таким образом, что в случае разных типов вещей эти совокупности являются разными. Ссылаясь на это обстоятельство, можно было бы сказать, что качества, дающие право называть вещи «хорошими», являются разными в случае разных вещей. Хорошими могут быть и ножи, и адвокаты, и доктора, и шутки и т.д., т.е. вещи столь широкого и неоднородного класса, что трудно ожидать наличия у каждой из них некоторого общего качества, обозначаемого словом «хорошее». «Красным», «тяжелым» и т.п. может быть названо лишь то, что имеет вполне определенное свойство; приложимость «хорошего» не ограничена никакими конкретными свойствами.

Свойство «быть хорошим» является «внеестественным» в том отношении, что оно не существует наряду с иными «естественными» свойствами. Вещи являются хорошими не потому, что они имеют особое свойство «добро», а в силу того, что этим вещам присущи определенные «естественные» свойства и существуют социальные по своему происхождению стандарты того, какими именно свойствами должны обладать вещи. Слово «хороший» является заместителем имен «естественных» свойств, но не именем особого «естественного» свойства.

Свойство «быть хорошим (быть добрым)» не относится к какой-то сверхчувственной реальности. Смысл, в котором оно существует, отличается от смысла,.в каком существуют свойства, подобные весу и химическому составу тел. Но добро познается обычными чувствами, и его познание сводится к установлению соответствия между свойствами реальных вещей и свойствами, требуемыми от этих вещей относящимися к ним стандартами. Неверным поэтому является как утверждение Мура об интуитивном характере постижения добра, так и его положение об аналитической истинности высказываний о добре. И наконец, Мур ошибался, допуская, что неопределимое качество добра является одним и тем же в случае всех хороших вещей.

Моральная интуиция существует, но она не является особым чувством и мало чем отличается от других разновидностей интуиции.

Ссылки на моральную интуицию играют важную роль в моральной аргументации, особенно в запутанных и неоднозначных моральных ситуациях.

Вместе с тем моральная интуиция вряд ли особенно существенна при обсуждении значимости общих моральных принципов, подобных принципам «Не убей», «Не укради» и т.д.

Наиболее употребительным доводом, используемым в моральном рассуждении, является аргумент к традиции. Этот аргумент представляется также наиболее важным, если речь идет об основополагающих принципах морали. «Привычка — душа держав» (А.Пушкин «Борис Годунов»), исторически сложившаяся и тысячелетиями эффективно действовавшая моральная привычка, или моральная традиция, — душа морали. Это кажется верным не только для так называемых «традиционных» обществ, в которых традиция определяет все существенные стороны социальной жизни, но и для любых иных обществ, хотя в последних роль моральной традиции внешне не так заметна. Аргумент к традиции оказывается обычно решающим, когда обсуждаются основоположения морали, включающие принципы «Не убей», «Не укради», «Будь справедлив», «Люби своего ближнего» и т.п.

Моральная традиция двойственна, она имеет, как и принципы морали, описательно-оценочный характер. Она обобщает и систематизирует огромный опыт моральной жизни и в этом смысле суммарно описывает его. Но мораль не только ретроспективна, но и проспективна: она отталкивается от прошлого, чтобы предписывать и определять будущее поведение. Поэтому аргумент к моральной традиции — это не аргумент «от прошлого», а аргумент «от прошлого к будущему».

Еще одним важным аргументом в поддержку моральных принципов является аргумент к здравому смыслу, к присущему каждому человеку чувству правильности и общего блага, формирующемуся благодаря общности жизни, ее уклада и целей. Роль суждений здравого смысла в моральной аргументации нередко переоценивалась теоретиками морали. Но еще большей ошибкой было бы недооценивать важность таких суждений в рассуждениях о морально правильном и неправильном, морально годном и негодном.

Аргумент к вкусу редко используется в моральной аргументации, касающейся моральных принципов. Сфера действия этого аргумента — определение совершенства, и он часто используется при оценке морального совершенства поступков конкретных людей. Особое значение аргумент к вкусу имеет также в сфере нравственного решения. Но вряд ли к вкусу можно апеллировать с намерением поддержать общие принципы морали.

Таким образом, в процессе аргументации, касающейся моральных принципов, могут использоваться самые разные способы аргументации, начиная с дедуктивного обоснования и кончая обращением к моральной интуиции и традиции. Наиболее важным из них представляются не универсальные, а контекстуальные аргументы и прежде всего — аргумент к традиции и аргумент к здравому смыслу. Если мораль и держится в определенной мере на аргументации, то на аргументации, включающей все возможные ее способы, а не какие-то избранные, особо подходящие для обоснования морали приемы.

6. Моральные принципы
Шестой секрет… — GROSS INSURANCE LLC

6. Моральные принципы
Шестой секрет успеха компании «GROSS INSURANCE» — моральные принципы нашей команды.
«Общеизвестно, что в каждом обществе, в каждой семье и каждой компании есть свой нравственный Кодекс. А у каждого человека есть собственные внутренние убеждения, которые именуются моральными принципами, через которые он не может переступить, совершая те или иные поступки.
Таким образом, моральные принципы – это внутренние нравственные рамки отдельно взятого человека или коллектива, сообщества либо всего общества в целом.
Но каким бы не становилось общество, всегда остается место высоким моральным принципам.
Если моральные принципы – это определенные нормы человеческого поведения, то высокие моральные принципы представляют собой некий нравственный эталон, к которому нужно стремиться.
Но сегодня некоторые забывают, что попрание моральных принципов может вернуть наше общество к периоду, когда отсутствие нравственности приводит цивилизацию к ее гибели.
Ведь в безнравственном обществе наступает, в конце концов, пик вседозволенности, приводящий к полному хаосу, и существование такой цивилизации прекращается.
В любой сфере жизнедеятельности общества человек рано или поздно сталкивается с моральными принципами. Так, например, в бизнесе моральные принципы определяют, какие способы конкурентной борьбы изберет тот или иной предприниматель.
Получается, что моральные принципы – это личный нравственный закон каждого из нас, определяющий, как далеко мы можем зайти в своих поступках.
Молодым и амбициозным людям хочется добиться успеха любой ценой, считая, что взлететь по карьерной лестнице помогут связи, удача, стечение обстоятельств, а удержаться наверху легко, были бы деньги! Это как бенгальские огни горят ярко, но не долго, а чаще всего даже мгновения!
Моё мнение – только и только кропотливый, методичный и честный труд, освещенный благородной целью и любовь к делу, которым занимаешься, в конечном итоге приведет к успеху. Порядочность и справедливость в отношении всех участников, которые связаны с предоставлением страховых услуг – это и есть залог успеха «GROSS INSURANCE».
Каждый клиент, каждый договор страхования, каждая выплата страхового возмещения Компании — это есть результат нелегкого и честного труда наших сотрудников. Особенно, хочу выделить наших работников территориальных филиалов, которые соблюдая внутренние нравственные рамки Компании, каждый день привносят свой вклад в популяризации страхования в целом!
В регионах особенно сильна конкуренция за каждого клиента, есть определенные трудности во взаимодействии в части оперативности головного офиса, именно этим и ценней для нас их упорный труд. По кирпичику собирается любая успешная компания, но мне бы хотелось, чтоб каждый сотрудник, каждый член нашей семьи «GROSS INSURANCE», видел перед собой не стену, которую он складывает, а прекрасный гостеприимный дом без заборов, который в том числе является и его домом.
Важная составляющая успеха нашей Компании – это упорный труд во имя правильно поставленной цели! Каждый работник Компании должен осознавать истинную цель Компании в целом, исходя из которой, выстраивается его собственная цель и роль в Компании. Очень важно отметить, что, Компания – это не головной офис, Компания – это вся Республика, Одна большая дружная семья, упорно трудящаяся, и где есть свой нравственный Кодекс!
Моральные принципы должны присутствовать всегда.»
Отабек Назаров
Первый заместитель генерального директора

Урок 5. мораль — Обществознание — 10 класс

Обществознание, 10 класс

Урок 5. Мораль

Перечень вопросов, рассматриваемых на уроке:

1. Мораль.
2. Отличие морали от других социальных норм?
3. Как и почему возникла мораль?
4. Устойчивость и изменчивость моральных норм.
5. Что заставляет нас делать выбор в пользу добра? Золотое правило нравственности.

Глоссарий по теме

Мораль – это совокупность норм и принципов поведения, особая форма общественного сознания способное регулировать действия и поступки человека.

Моральный поступок — это высоконравственное сознательное действие, соответствующее правилам морали.

«Золотое правило нравственности» — общее этическое правило, которое можно сформулировать как «Относись к людям так, как хочешь, чтобы относились к тебе».

Этика — одна из форм идеологии — учение о морали (нравственности), её развитии, принципах, нормах и роли в обществе.

Гуманизм — этическая жизненная позиция, утверждающая, что люди имеют право в свободной форме определять смысл и форму своей жизни.

Нравственность – это внутренние духовные качества человека, основанные на идеалах добра, чести, долга, справедливости, проявляющиеся в отношении к людям и природе.

Нравственные (моральные) ценности — это то, что еще древние греки именовали «этическими добродетелями».

Основная и дополнительная литература по теме урока:

Учебник «Обществознание» для 10 класса авторов: Л.Н. Боголюбова, А.Ю. Лазебникова, М.В. Телюкина. Москва. Издательство «Просвещение», 2014.

Стр. 120-131.

Клименко А. В., Румынина В. В. Обществознание в вопросах и ответах: Учебное пособие для старшеклассников и поступающих в вузы. — М., 199

Стр. 38-40

Теоретический материал для самостоятельного изучения

Особую роль в регулировании жизни общества и поведения его членов играет мораль. Мораль (от лат. moralitas — относящийся к нраву, характеру, складу души, привычкам; и лат. mores — нравы, обычаи, мода, поведение) — форма общественного сознания, в которой находят свое отражение взгляды и представления, нормы и оценки поведения отдельных индивидов, социальных групп и общества в целом. Существуют следующие виды моральных норм:не лги, не завидуй, не обижай слабого, уважай старших, не предавай, помогай нуждающимся. Стоит заметить, что мораль регулирует поведение человека во всех сферах общественной жизни, поддерживая и санкционируя определенные общественные устои, строй жизни, общение людей. Однако содействие регуляции социального поведения людей не является единственной функцией морали. Люди в обществе связаны многообразными отношениями. Взрослый человек, как правило, имеет профессиональные обязанности, требующие навыков, добросовестного выполнения поставленных задач, внимательного отношения к возможным негативным последствиям своей работы. Так, лётчик стремится благополучно доставить до пункта назначения пассажиров, врач — помочь и при этом не навредить пациенту, учитель — привить любовь к знаниям и не оттолкнуть учеников от своего предмета безжизненной сухостью изложения учебного материала. Подобная деятельность регулируется специальными инструкциями, правилами, уставами. Как известно, жизнь человека не сводится только к профессиональной деятельности. Большое место в ней занимают рождение и воспитание детей, отношения в быту между мужем и женой, отношения детей к родителям и другим родственникам. Наконец, существуют духовные регуляторы повседневных отношений между людьми в дружбе, в любви, в привязанностях, в повседневных контактах. Образцы правильного (точнее, должного, нужного) поведения, считающегося в данном обществе нравственным (например, проявление альтруизма, т.е. самопожертвования ради выживания семьи, рода; упорядочение половых связей), обычно через систему воспитания, подражания внушаются всем членам сообщества. Эти образцы в дальнейшем закрепляются в качестве моральных норм, нравственных принципов, правил, законов и становятся обязательными для всех. Как отмечают учёные, мораль даже в условиях усложнения общественной жизни сохраняет в своей основе основополагающие ценности (равенство, миролюбие, забота), которые на ранних этапах проявили свою значимость на основе родовых связей. Отличие морали от других социальных норм: исполняются в силу личных внутренних побуждений человека; не требует организованной принудительной силы для исполнения; обеспечиваются совестью и общественным мнением; не ограничиваются этническими, групповыми и другими рамками рамками; формируются только в сознании людей и формально не закреплены; являются жизненным ориентиром в стремлении человека к самосовершенствованию.

Разбор типового тренировочного задания

1.Выберите верные суждения о морали и запишите цифры, под которыми они указаны

1) Моральные нормы отражают потребности общества.

2) Мораль всегда формализована в нормативных правовых актах.

3) Мораль помогает человеку оценивать события общественной жизни.

4) Основой морали является внутренняя мотивация человека и его самоконтроль.

5) Мораль всегда обеспечивает взаимопонимание людей в социуме.

Правильный вариант/варианты (или правильные комбинации вариантов):

1,3,4

2.Вставьте пропущенное слово (словосочетание

_________ ________ — создаётся привилегированной частью общества, либо по её заказу профессиональными творцами

Правильный вариант/варианты (или правильные комбинации вариантов):

элитарная культура.

Ученые увидели, как моральные принципы людей меняются под давлением

Принято считать, что принципы, которыми руководствуется человек, остаются неизменными в течение длительного времени. Американские ученые доказали, что некоторые люди быстро изменяют им в зависимости от ситуации. И сопоставили этому определенные процессы в мозге.

Почему морально устойчивый и уважаемый нами человек вдруг поступает подло? Группа ученых из США доказывает, что в основе такого поведения лежат уникальные модели мозговой активности. Именно поэтому некоторые люди нарушают свой моральный кодекс под воздействием обстоятельств. Работа опубликована на сайте Дартмутского колледжа.

Оценить устойчивость моральных принципов в условиях повседневной жизни непросто. «Большая часть критичных в этом отношении обстоятельств редко меняются стремительно, поэтому люди не знают, как быстро они могут принять иное решение в зависимости от контекста», — говорит соавтор исследования Люк Чанг.

Обычно люди принимают такие решения из соображений справедливости, некоторые — из чувства вины.

Новое исследование доказывает, что существуют и так называемые моральные оппортунисты. Эти люди хотят и выглядеть хорошо в глазах общественности, и одновременно извлечь максимальную для себя выгоду.

В ходе своего исследования ученые увидели различия на физическом уровне. Они моделировали различные ситуации в игровой форме, а затем изучали мозговую активность участников эксперимента. Ответы добровольцев соответствовали трем стратегиям поведения.

Первая — непринятие неравенства — побуждала людей принимать решение из чувства справедливости и заботы о ближнем. Во втором случае добровольцы хотели избежать собственного чувства вины. Моральные оппортунисты «переключались» между обеими стратегиями исходя из личных выгод.

Наблюдение за мозговой активностью впервые доказало, что эти три модели лежат в основе выбора человека, даже если в итоге проявляется одинаковое поведение.

У моральных оппортунистов модели мозговой активности менялись в зависимости от предлагаемых обстоятельств.

«Наши результаты доказывают, почему некоторые люди нарушают свой моральный кодекс в той или иной ситуации», — заключает Чанг. Это особенно важно в ситуациях форс-мажора, считает ученый. Например, в случае войны.

Авторы не уточняют, существует ли потенциальная возможность воздействовать на мозговую активность для изменения решений. Возможно, эти гипотезы будут проверены в других исследованиях.

Недавно американские ученые раскрыли структуру «универсального переключателя» мозга — рецептора, который связан с поведением, настроением, обучением и памятью.

ФАС России | Этический Кодекс государственных гражданских служащих ФАС России

УТВЕРЖДЕН

приказом ФАС   России

от  25 февраля 2011 года № 139

 

ЭТИЧЕСКИЙ КОДЕКС

ГОСУДАРСТВЕННЫХ ГРАЖДАНСКИХ СЛУЖАЩИХ

ФЕДЕРАЛЬНОЙ АНТИМОНОПОЛЬНОЙ СЛУЖБЫ

 

Преамбула

 

Этический кодекс государственных гражданских служащих Федеральной антимонопольной службы (далее — Кодекс) представляет собой систему  требований к поведению  государственных гражданских служащих Федеральной антимонопольной службы (далее – государственных служащих), установленных законодательством Российской Федерации, а также  моральных норм,  основанных на нравственных общепризнанных принципах и нормах российского общества и государства. Кодекс является основой для формирования должной морали государственных служащих и выступает как инструмент общественного контроля нравственности государственных служащих и фактор снижения коррупционных рисков.

Этический кодекс государственного служащего призван содействовать укреплению авторитета государственной власти, доверия граждан к институтам государства, в частности к ФАС России и его территориальным органам, обеспечить единую нравственную основу для согласованных и эффективных действий Федеральной антимонопольной службы.

 

Статья 1. Общие положения

 

1. Кодекс основан на нормах поведения государственных служащих, изложенных в Федеральных законах  «О государственной гражданской  службе Российской   Федерации»,    «О  противодействии  коррупции»,   Указе   Президента

Российской Федерации «Об утверждении общих принципов служебного поведения государственных служащих».

1. Гражданин России, замещающий  должность государственной гражданской службы Российской Федерации в Федеральной антимонопольной службе, должен понимать, что этические нормы государственного служащего являются более строгими, чем нравственные нормы граждан, не занятых в сфере государственного управления.

 

Статья 2. Сфера действия Кодекса

 

1. Положения Кодекса  применяются  ко всем государственным служащим  Федеральной антимонопольной службы.

2.  При поступлении гражданина на государственную гражданскую службу для замещения должности гражданской службы, орган по управлению государственной службой (Управление государственной службы) представляет государственному служащему Кодекс для ознакомления.

 

Статья 3. Общие принципы поведения государственных служащих

 

1. Государственные служащие обязуются посвятить работе время и энергию, необходимые для выполнения своих должностных обязанностей.

2. Поведение государственных служащих должно  создавать отношения доверия и сотрудничества как в самой Федеральной антимонопольной службе, так и с теми, кто с ней взаимодействует.

1. Государственные служащие не должны использовать в личных целях информацию, с которой они знакомятся в результате исполнения своих обязанностей, а также не  должны публично высказывать своих суждений по поводу

любых конкретных вопросов, по которым ожидается решение Федеральной антимонопольной службы, если это не входит в их должностные обязанности.

1. Государственные служащие, наделенные организационно-распорядительными  полномочиями   по   отношению   к   другим  государственным

служащим, обязаны принимать меры по предотвращению и урегулированию конфликтов   интересов,   по   предупреждению   коррупции,  а   также  не допускать случаев принуждения государственных служащих к участию в деятельности политических партий, иных общественных объединений.

 

Статья 4. Основные принципы административной морали

государственных служащих

 

1. Служение государству и обществу.

1.1. Государственная служба представляет собой осуществление полномочий, посредством которых государственный служащий реализует от имени государства его функции.

Защита законных интересов гражданина, общества, государства являются высшим критерием и конечной целью профессиональной деятельности государственного служащего.

1.2. Государственный служащий не имеет права подчинять государственный интерес  своему частному интересу, интересам политических, общественных, экономических объединений, интересам других групп и лиц.

1. Уважение к личности.

2. 1. Признание, соблюдение и защита прав, свобод и законных интересов человека и гражданина — есть нравственный долг и профессиональная обязанность государственного служащего.

2.2.        Государственный служащий должен уважать честь и достоинство любого человека, его деловую репутацию, способствовать сохранению социально-правового равенства в обществе.

2.3.         Государственный служащий обязан обеспечивать конфиденциальность ставшей   ему   известной  в   связи   с   исполнением   должностных   обязанностей информации, затрагивающей частную жизнь, честь и достоинство граждан, если иное не предусмотрено законом.

1. Принцип законности.

3.1. Государственный служащий обязан соблюдать и отстаивать Конституцию Российской Федерации, федеральные законы  и иные нормативные акты Российской Федерации, обеспечивать их исполнение, быть верным профессиональному долгу. Морально недопустимо нарушать законы, исходя из политических, экономических и иных мотивов. Принцип законности своей деятельности, служебного и внеслужебного поведения должен быть нравственной нормой государственного служащего.

3.2. Нравственный долг государственного служащего обязывает не только его самого строго соблюдать все нормы законов, но и активно противодействовать их нарушениям со стороны своих коллег и руководителей любого ранга.

4.  Принцип лояльности.

4.1.        Государственный служащий обязан осознанно и добровольно соблюдать установленные законодательством Российской Федерации, Президентом Российской Федерации, Правительством Российской Федерации, Федеральной антимонопольной службой требования и нормы, правила служебного поведения. Проявлять верность по отношению к государству, уважение и корректность ко всем государственным и общественным институтам. Поддерживать имидж властных структур, содействовать укреплению их авторитета.

4.2. Государственный служащий обязан вести дискуссию в корректной форме, не подрывающей авторитет государственной службы.

1. Принцип беспристрастности.

5.1.        Государственный служащий должен действовать беспристрастно, избегая режима наибольшего благоприятствования кому-либо, принимать решения с максимальной прозрачностью, воздерживаясь от создания или использования привилегированных ситуаций.

5.2.        В процессе выполнения служебных обязанностей государственный служащий:

5.2.1. Не должен брать на себя никаких обязательств перед лицами, имеющими отношение к вопросам, рассматриваемым ФАС России, давать им обещания относительно их решения. 

5.2.2.  Не должен посещать, не имея на то полномочий от непосредственного руководителя, неофициальных встреч с кем-либо, имеющим отношение к его служебным обязанностям, в частности, с представителем хозяйствующего субъекта, учреждения либо ведомства, в отношении которого должно быть принято решение ФАС России.

5.2.3. Встречи с лицами, имеющими отношение к вопросам, рассматриваемым ФАС России, проводить в присутствии не менее одного представителя ФАС России.

5.2.4.  Должен воздерживаться от посещения организаций любого рода, где это может привести к каким-то обязательствам, связям или вызвать ожидания, которые могут служить препятствием при осуществлении им установленных законом полномочий.

5.3. При проведении выездных проверок государственный служащий:

5.3.1.  Не вправе вступать в такие отношения с руководством и сотрудниками проверяемой организации, которые могут его скомпрометировать или повлиять на его способность действовать независимо.

5.3.2.  Все переговоры с руководителем проверяемой организации или его представителем руководитель инспекции ФАС России обязан вести в присутствии не менее  еще одного члена инспекции.

5.3.3.  По завершению выездной проверки и до принятия антимонопольным органом решения в отношении проверяемой организации все переговоры с лицами, так или иначе имеющим отношение к ней вести в порядке, определенном нормативными актами ФАС России.

6.  Принцип политической нейтральности.

6.1. Государственный служащий обязан соблюдать в своем поведении политическую нейтральность — не высказывать публично в прямом или косвенном виде свои политические симпатии и антипатии,  не участвовать в качестве должностного лица в политических акциях.

6.2. Государственный служащий не должен допускать использование материальных, административных и других ресурсов государственного органа для достижения каких-либо политических целей, выполнения политических решений, задач. Особенно тщательно он должен соблюдать нейтральность во время избирательной кампании; его нравственным долгом является неиспользование своего должностного положения и полномочий для предвыборной агитации в свою пользу или пользу других кандидатов, политических партий, избирательных блоков.

7.  Принцип открытости.

7.1.        Информация о деятельности ФАС России  открыта для общества и каждого гражданина, за исключением случаев, установленных законодательством Российской Федерации.

7.2.        Государственный служащий должен раскрывать информацию о деятельности ФАС России и своей работе в соответствии с законодательством Российской Федерации и порядком, установленным Правительством Российской Федерации и ФАС России.

 

Статья 5. Выполнение служебных обязанностей

 

1. Государственный служащий исполняет свои обязанности в соответствии с должностным регламентом добросовестно, ответственно, на высоком профессиональном уровне, в целях обеспечения эффективности работы Федеральной антимонопольной службы.

2. Нравственным долгом и профессиональной обязанностью государственного служащего является стремление к постоянному совершенствованию, к росту своих профессиональных навыков, своей квалификации, к получению новых знаний.

3. Государственный служащий должен посвящать все свое рабочее время выполнению служебных обязанностей, прилагать все усилия для эффективной работы.

1. Нравственным долгом и профессиональной обязанностью государственного служащего является открытость для общества своей работы, обеспечение доступности информации о деятельности ФАС России в пределах и порядке, установленных соответствующими законами, иными нормативными правовыми актами Федеральной антимонопольной службы.
2. Государственный служащий не должен перекладывать решение подведомственных ему вопросов на своих подчиненных, в рамках своей компетенции должен своевременно принимать обоснованные решения и нести за них личную ответственность.
3. Государственный служащий обязан исполнять распоряжения руководства, данные в пределах их полномочий, установленных законодательством, соблюдать субординацию в служебных  отношениях.

7. Государственный служащий не вправе исполнять данное ему заведомо неправомерное поручение.

1. Государственный служащий вправе требовать предоставления ему полной информации и материалов, необходимых для исполнения должностных обязанностей.
2. Государственный служащий должен использовать только законные и этические способы продвижения по службе.

Государственный служащий не должен признавать и поощрять в любых формах протекционизм, клановость, сговор и иные неформальные отношения и решения в кадровых вопросах.

 

Статья 6. Этика взаимоотношений в Федеральной антимонопольной службе

 

1. Государственный служащий должен поддерживать доброжелательные отношения в коллективе, стремиться к сотрудничеству с коллегами.

Недопустимо проявление в коллективе аморальных форм поведения.

2. Нетерпимость к поведению сослуживцев или к их действиям должны проявляться в подобающей форме и при наличии серьезных оснований. Недопустимы при этом грубость, унижение человеческого достоинства, бестактность, дискриминация.

3. Государственный служащий должен соблюдать правила делового поведения, нормы служебной, профессиональной этики.

4. Государственный служащий, наделенный организационно-распорядительными полномочиями, должен с пониманием относиться к коллегам, имеющим собственное профессиональное суждение, способствовать формированию в коллективе благоприятного психологического климата.

Статья 7.  Недопустимость корыстных действий

 

1. Государственный служащий не имеет права использовать служебное положение для организации своей карьеры в бизнесе, политике и других сферах деятельности, нарушая положения данного Кодекса, в ущерб интересам ФАС России.
2. В ходе своей служебной деятельности государственный служащий не может давать никаких личных обещаний, которые расходились бы с его должностными обязанностями, игнорировали бы служебные процедуры и нормы.
3. Государственный служащий не имеет права пользоваться какими-либо благами и преимуществами для себя и членов своей семьи, которые могут быть предоставлены в целях воспрепятствовать надлежащему исполнению им своих служебных обязанностей.
4.  Личные доходы государственного служащего подлежат декларированию в порядке, определенном законодательством Российской Федерации.
5. Выполнение государственным служащим иной оплачиваемой работы, допустимой в соответствии с законодательством Российской Федерации, возможно только после предварительного письменного уведомления руководителя ФАС России (руководителя территориального органа) о том, какую иную оплачиваемую работу и в какое время он намерен выполнять.

Данная работа не должна влиять на исполнение государственным служащим должностных обязанностей, и не может быть уважительной причиной для отсутствия на рабочем месте в служебное время.

6. Государственный служащий не вправе принимать вознаграждение за посещение и участие в конференциях и иных подобных мероприятиях в порядке, не соответствующем требованиям законодательства Российской Федерации.

Государственный служащий не может принимать подарки от лиц, стремящихся добиться официальных действий или установления деловых отношений с сотрудником Федеральной антимонопольной службы, а также от лиц, чьи интересы могут в значительной степени зависеть от государственного служащего, получающего подарок.

Государственный служащий не должен принимать деньги или другие подарки за посещение конференций или прочих подобных мероприятий. Командировочные расходы государственному служащему оплачиваются в соответствии с законодательством Российской Федерации.

Недопустимо получать подарки в благодарность за совершение каких-либо  действий, которые входят в должностные обязанности государственного служащего,

в том числе пожертвования, ссуду, деньги, услуги, а также оплату развлечений, отдыха, транспортных расходов и т.д.

 

Статья 8. Конфликт интересов. Предотвращение коррупционных правонарушений. Защита чести и достоинства.

 

1. Конфликт интересов возникает в случае, когда государственный служащий имеет личную заинтересованность в ходе осуществления им своих должностных обязанностей, которая влияет или может повлиять на объективное и беспристрастное их исполнение.

Личная заинтересованность государственного служащего включает в себя любую материальную, карьерную, политическую и всякую иную выгоду для него лично, для его семьи, родственников, друзей, а также для лиц и организаций, с которыми он связан финансовыми, политическими или иными обязательствами.

1. Долг государственного служащего при конфликте интересов заключается в том, чтобы принимать все необходимые меры по предотвращению и урегулированию конфликта интересов; в письменной форме доводить до сведения непосредственного начальника информацию о возникшем конфликте интересов или о возможности его возникновения, как только государственному служащему станет об этом известно; подчиниться любому окончательному решению руководителя, требующему разрешения  конфликта интересов.
2. В целях предупреждения возникновения конфликта интересов при прохождении государственной гражданской службы в Федеральной антимонопольной службе граждане, при поступлении на государственную службу в ФАС России и государственные служащие при назначении на должность или при прохождении аттестации, при выполнении должностных обязанностей, тех или  иных распоряжений руководства, обязаны письменно заявить руководителю Федеральной антимонопольной службы либо руководителю территориального органа ФАС России о возможном характере своей личной заинтересованности.

Указанное письменное заявление должно быть направлено до того, как действия гражданского служащего привели к конфликту интересов. Заявление с резолюцией руководителя ФАС России или руководителя территориального органа ФАС России прилагается к личному делу государственного служащего.

1. Государственный служащий не должен допускать, чтобы перспектива получения другой работы (после завершения государственной службы) способствовала возникшему или возможному конфликту интересов.
2. Заместители руководителя ФАС России, руководители его территориальных органов и начальники структурных подразделений обязаны внимательно относиться к любой возможности возникновения конфликта интересов. В случае возникновения конфликта интересов у подчиненных они обязаны принять предусмотренные законом меры по его предотвращению или его урегулированию.
3. Заместители руководителя ФАС России, руководители территориальных органов и начальники структурных подразделений ФАС России должны незамедлительно письменно докладывать руководителю Федеральной антимонопольной службы о случаях конфликта интересов и принятым по ним мерам, а также о тех случаях, когда стороной в существующем или возможном конфликте интересов являются они сами. Сокрытие такой информации является дисциплинарным проступком, последствием которого являются меры ответственности, предусмотренные статьей  57 Федерального закона от 27 июля 2004 г.  № 79-ФЗ «О государственной гражданской службе Российской Федерации».
4. Государственный служащий вправе выполнять иную оплачиваемую работу, допустимую в соответствии с законодательством Российской Федерации, лишь в том случае, если это не повлечет за собой конфликт интересов.
5. Исполняя свои служебные обязанности, гражданские служащие должны избегать принятия решений или участия в действиях, которые могут привести к ситуации злоупотребления служебным положением или создать впечатление о том, что такая ситуация имеет место.
6. Государственный служащий обязан нетерпимо относиться к  любым видам коррупции и коррупционерам любого уровня.

В разоблачении случаев коррупции государственный служащий не должен   считаться с принципом служебной иерархии и коллегиальности и должен немедленно письменно сообщать о ставших ему известными фактах сокрытия случаев конфликта интересов, злоупотребления служебным положением, неполного

раскрытия установленной законом информации и т.д. руководителю ФАС России,    в   Комиссию   ФАС  России  по соблюдению требований  к  служебному поведению

государственных гражданских служащих Российской Федерации и урегулированию конфликта интересов.

Должностной обязанностью государственного служащего является письменное уведомление руководителя ФАС России (руководителя территориального органа), органов прокуратуры, или других государственных  органов о всех случаях обращения каких-либо лиц в целях склонения его к совершению коррупционных правонарушений.

Обязанностью должностных лиц Федеральной антимонопольной службы, получивших такую информацию, является сохранение конфиденциальности источника информации и принятие соответствующих мер реагирования.

1. В случае, если государственному служащему стало известно о появлении в средствах массовой информации дискредитирующих его материалов, он вправе представить руководителю ФАС России (руководителю территориального органа) письменное объяснение по данному вопросу и потребовать проведения по данному факту служебной проверки. Если опубликованная информация не подтвердится, государственный служащий имеет право на публикацию результатов служебной проверки на официальном сайте ФАС России (сайте территориального органа) и на содействие антимонопольного органа по защите его чести и достоинства в суде.

 

Статья 9. Общественный контроль

 

1. Общественный контроль соблюдения государственными служащими должной морали осуществляется посредством обращения граждан в соответствующие, предусмотренные законом, государственные органы, через политические и другие общественные организации, средства массовой информации,

в том числе и посредством созданных при Федеральной антимонопольной службе и при территориальных органах ФАС России Общественно-консультативных советов.

1. Гражданские служащие должны уважительно относиться к деятельности представителей  средств  массовой   информации  по  информированию  общества  о

работе ФАС России, оказывать содействие в получении достоверной информации в рамках установленного порядка.

 

Статья 10. Ответственность за нарушение Кодекса

 

1. Государственный служащий, принимающий на себя обязанности по соблюдению Кодекса,  должен осознавать, что его систематическое нарушение не может быть совместимо с его службой в ФАС России.
2. Руководители территориальных органов и начальники структурных подразделений ФАС России осуществляют контроль исполнения государственными служащими, находящимися в их подчинении, положений настоящего Кодекса.
3. Соблюдение государственным служащим положений настоящего Кодекса учитывается при проведении аттестаций, формирование кадрового резерва для выдвижения на вышестоящие должности, а также при наложении дисциплинарных взысканий.

Боевые роботы не отвечают ключевым требованиям морали и права

(Женева, 21 августа 2018 г.) – Элементарный гуманизм и общественное сознание требуют запрещения автономных оружейных систем, говорится в публикуемом сегодня докладе Хьюман Райтс Вотч. Участники предстоящего очередного раунда международных переговоров на эту тему должны договориться о том, чтобы начать процесс, который вел бы к полному запрещению разработки, производства и применения боевых роботов.

46-страничный доклад «Внять призыву. Запрет боевых роботов — это моральный и правовой императив» содержит вывод о том, что автономные оружейные системы входят в противоречие с давним принцип международного гуманитарного права предписывает оценивать новые военные технологии, если они пока не регламентированы писаными нормами, исходя из «законов человечности» и «требований общественного сознания» (см. ‘оговорку’ российского юриста-международника Федора Федоровича Мартенса).

«Допустимость разработки и применения боевых роботов будет подрывать устоявшиеся принципы морали и права, — говорит Бонни Дочерти, старший исследователь по вопросам оружия Хьюман Райтс Вотч – координатора кампании «Остановить роботов-убийц». – Государства должны совместными усилиями добиться запрещения автономных оружейных систем до того, как это оружие широко распространится по миру».

Прецедентом для такого шага может служить упреждающий запрет ослепляющих лазеров в 1995 г., который в значительной степени был основан на оговорке Мартенса.

Доклад представляют совместно Хьюман Райтс Вотч и Международная клиника прав человека Гарвардской школы права, где Бонни Дочерти занимает пост заместителя директора по вопросам вооруженных конфликтов и защиты гражданского населения.

27-31 августа делегации более 70 государств соберутся во Дворце Наций в Женеве на шестую с 2014 г. встречу, посвященную автономным оружейным системам. Эти переговоры в рамках Конвенции по конкретным видам обычного оружия (Конвенции о «негуманном» оружии, КНО) были формализованы в 2017 г., однако пока они ведутся без привязки к конкретной цели.

Хьюман Райтс Вотч и кампания «Остановить роботов-убийц» настоятельно призывают участников КНО согласиться начать в 2019 г. переговоры о разработке нового договора, направленного на обеспечение содержательного контроля человека над оружейными системами и применением силы. Ключевая проблема с боевыми роботами заключается в том, что они будут выбирать и поражать цель без участия человека.

На сегодняшний день за запрещение автономных оружейных систем безоговорочно высказалась 26 государств, тысячи ученых и специалистов в области искусственного интеллекта, более 20 нобелевских лауреатов и более 160 религиозных лидеров и организаций, принадлежащих в самым разным конфессиям. В июне компания Google обнародовала свод этических принципов, в котором, среди прочего, обязалась не разрабатывать искусственный интеллект для оружейного использования.

На переговорах в рамках КНО почти все страны высказываются за сохранение человеком той или иной формы контроля за применением силы. Формирующийся консенсус по этому вопросу, который по сути означает поддержку запрета оружейных систем, такой контроль не предусматривающих, отражает нарастающее неприятие боевых роботов в мире.

В публикуемом докладе проводится оценка автономных оружейных систем с точки зрения оговорки Мартенса. Впервые появившаяся еще в Гаагских конвенциях и сохранившаяся в Женевских конвенциях 1949 г. и ряде других разоруженческих договоров, она применяется к ситуациям, когда тот или иной вопрос еще не урегулирован писаными нормами международного права, и – в данном случае – устанавливает нравственные критерии оценки оружия, которого раньше не существовало.

Авторы доклада считают, что автономные оружейные системы противоречат «законам человечности», поскольку они исключают сострадание или правовые/этические нюансы из принятия решения на поражение цели. Без этих человеческих «слабостей» оружейные системы едва ли окажутся способны проявлять гуманность и уважать жизнь и достоинство человека.

Автономные оружейные системы также входят в противоречие с «требованиями общественного сознания», поскольку по тем же основаниям вызывают широкое осуждение и со стороны правительств, экспертов и общественности.

Полумеры, такие как нормативное регулирование или политические декларации, не способны нейтрализовать множество рисков автономных оружейных систем. Их появление вызывает вопросы не только с точки зрения оговорки Мартенса, но и в части других правовых аспектов, ответственности, безопасности и технологии.

В своих предыдущих публикациях Хьюман Райтс Вотч и Гарвардская школа права рассматривали проблемы, которые автономные оружейные системы порождают для соблюдения норм международного гуманитарного права и прав человека, оценивали проблему ответственности за незаконное причинение вреда и вели полемику с противниками упреждающего запрета.

Идею запрещения автономных оружейных систем поддерживают 26 государств: Алжир, Аргентина, Австрия, Боливия, Бразилия, Чили, Китай (только в части применения), Колумбия, Коста-Рика, Куба, Джибути, Эквадор, Египет, Гана, Гватемала, Ватикан, Ирак, Мексика, Никарагуа, Пакистан, Панама, Перу, Государство Палестина, Уганда, Венесуэла, Зимбабве.

Начатая в 2013 г. кампания «Остановить роботов-убийц» объединяет 75 неправительственных организаций из 32 стран, которые выступают за упреждающее запрещение разработки, производства и применения автономных оружейных систем. Бонни Дочерти представит доклад на брифинге кампании для делегаций государств – участников КНО 28 августа во Дворце Наций в Женеве.

«Мощная волна отторжения, которую боевые роботы вызывают среди ученых, религиозных деятелей, разработчиков высоких технологий, неправительственных групп и простых граждан, свидетельствует об осознании обществом того факта, что автономные оружейные системы находятся за гранью морали, — говорит Бонни Дочерти. – Этот общественный запрос, который разделяют многие правительства, заслуживает безотлагательного реагирования».

Dinamika sootnosheniya mezhdunarodnogo prava i mezhdunarodnoy morali:teoreticheskiy i metodologicheskiy aspekty | Shugurov

В статье рассматриваются многообразные аспекты соотношения международного права и международной морали в контексте их исторического развития. Автор выдвигает подход, согласно которому мораль и право должны анализироваться как взаимодополняющие друг друга нормативные системы, регулирующие международные отношения. Большое внимание уделяется анализу моральных начал современного международного права, а также значению международной морали для перспектив эволюции международного права в условиях глобализации.

Вопросы соотношения международного права и международной морали всегда были и остаются предметом особого внимания науки международного права, в частности, его теории и философии1. Это определяется тем, что объективные процессы возрастания влияния и значения международного права, коррелирующие его кодификации и прогрессивному развитию, во многом находятся в прямой зависимости от целого ряда факторов. Один из них — поддержание гармоничных отношений между международным правом и международной моралью, достижение их эффективного взаимодействия, являющегося одним из оснований применения к международному праву категории легитимности. Как известно, международная жизнь — это всегда ситуация напряженного выбора поведения на международной арене, предполагающего следование правовым, моральным и политическим нормам, а также выбор векторов сочетания национальных и интернациональных интересов. Сегодня уже вряд ли кто-либо будет утверждать то, что какая-то из указанных систем выступает в качестве главной и основной. Отношения между ними выстраиваются в соответствии с логикой взаимодополнительности, которую можно обосновать недостаточностью регулирования международных отношений только на основе одной нормативной системы. Поэтому гармонизация международных нормативных подсистем, уже давно выделившихся из былого состояния синкретизма, представляет собой важнейшее условие устойчивого существования мирового сообщества. Идейным ориентиром как для доктринального изучения соотношения международного права и международной морали, так и для практики международного общения выступает необходимость решения задачи формирования морально-правового единства современного мира как необходимого условия решения глобальных проблем. Вполне понятно, что эффективное и взаимовыгодное общение может осуществляться на основе эффективного международного права и интегрированной морали, которые также должны активно взаимодействовать друг с другом. Рассмотрение взаимодействия международного права и международной морали не может проводиться вне учета функционирования «треугольника» — «международное право — международная мораль — международная политика». Дело в том, что в международных делах преимущественно доминирует мировая политика, являющаяся пространством политизированной морали. Поэтому зачастую больший массив международной морали — это морально-политические нормы и ценности, имеющие дивергентный характер и обусловленные экономическими интересами или цивилизационными особенностями. Однако с учетом принципа верховенства права в мировой политике следует говорить о приоритете именно морально-правовых норм и ценностей в международных делах. Подчинение политики праву создает условия и для верного соотношения морального и правового поведения субъектов международной жизни. В пользу идеи взаимодополнительности нормативных систем приведем точку зрения Ю. Давыдова о том, что, безусловно, мораль призвана к улучшению (облагораживанию — М.Ш.) международных отношений (справедливость, верность обязательствам). Однако мирорегулирование, которое базируется на морали, является достаточно субъективным и слишком идеологизированным, абстрактным и, как следствие, — оторванным от реальности. (Со своей стороны укажем на «моральный долг» западных демократий помочь гражданам недемократических государств сделать правильный выбор — М.Ш.). В результате желаемое выдается за действительность. Отсюда следует, что мораль может быть фактором мирорегулирования, но не его основой. В этой ситуации возникает потребность в международном праве, которое с формальной точки зрения представляется всесильным. Но в том виде, в каком оно сегодня существует, оно также не может быть надежным и единственным инструментом мирорегулирования2. В рамках подхода к взаимодействию международного права и международной морали с точки зрения их необходимой взаимодополнительности можно в новом ключе развить мысль О.И. Тиунова о том, что для государств характерны понятия чести; большое значение имеет выполнение обещаний, что создает минимум порядка3. Из этого следует, что субъекты международного права выстраивают свои отношения на основе морали и этикета, например, вежливости, но не только. Нам представляется, что следование только либо моральным, либо правовым, либо политическим нормам создает в отдельности всего лишь элементарный уровень порядка, что явно недостаточно для полноценного развития международных отношений. Поэтому эффективный миропорядок возможен только на основе корреляции международных нормативных систем, приводящих к синергетическому эффекту. Как отмечает Л.Н. Анисимов, мораль поддерживает право, в том числе международное, т.е. право опирается на нормы морали4. Но в свою очередь важно подчеркнуть — международное право также поддерживает международную мораль и является гарантом ее целостности и последовательности. Это означает, что значение морали для международного права, как и международного права для морали не следует ни преуменьшать, ни преувеличивать. Данный тезис мы более подробно развернем в нашем последующем анализе. Из этой констатации может следовать то, что ни одна из нормативных международных систем не может рассматриваться по логике бинарной оппозиции «главная — второстепенная». Масштабность задач и целей, характерных для международного права, особенно в условиях заявленного перехода к устойчивому развитию, а также перед лицом глобальных угроз и вызовов, объективно приводит к формулированию очень важной методологической предпосылки. В частности, следует указать на то, что привычное рассмотрение соотношения между моралью и правом на национальном уровне не следует полностью экстраполировать на взаимодействие международного права и международной морали в рамках системы международных отношений. Это можно объяснить тем, что международное право действительно более приближено к морали, чем право внутригосударственное: в нем более четко выражены установки международной морали, что несколько ослабляет собственно юридический характер действия механизмов правового регулирования. Именно в этом заключается один из сущностных аспектов международного права, который породил многочисленные дискуссии. Морализированность международного права некогда служила основой для вывода о том, что оно есть мораль, имеющая квазиюридическую форму. Подобный подход был распространен на рубеже XIX-XX вв. Недостатки международного права (отсутствие законодательства, судебных органов, санкций) рассматривались как подтверждение его преимущественно моральной природы. Находились и сторонники отрицания не только функционирования международного права, но и международной морали. Так, профессор Грацского университета Л. Гумплович, социолог права, утверждал, что в международных отношениях нет не только права, но и нравственности. «Не только международное право, но и международная мораль относятся больше к будущему, чем к настоящему; что же касается до прошедшего, то этой эпохе, как учит история, они были совершенно чужды»5. В ответ на данную традицию возникла традиция, которая стремится взвешенно подходить к соотношению международной морали и международного права как связанных, но самостоятельных международных нормативных систем. Как отмечал известный русский юрист-международник Л.А. Комаровский, не следует смешивать международное право и нравственность ввиду особого характера регулирования отношений государств в качестве членов международного союза: за нарушение международно-правовых норм следует не только подрыв уважения к данным государствам, но и принудительные меры6. В современной доктрине верно отмечается, что «международное право рассматривалось не без оснований как позитивная мораль. В наше время положение изменилось. Значительный успех достигнут в совершенствовании механизма действия международного права. Ответственность за нарушения его норм стала отличаться от ответственности за нарушения морально-политических обязательств»7. Значительный акцент ставится на обеспеченности международного права механизмом принуждения, что является той чертой, которая отличает его от морали8. Следовательно, вся история развития международного права за последние двести лет сопровождалась его юридизацией, отстаиванием его собственно юридической сущности. Но во многом это происходило не в направлении отмежевания от морали, а путем выстраивания с ней отношений корреляции и пересечения, в результате которого возникали морально-правовые или точнее — юридико-моральные феномены. Анализируя принцип соблюдения международных обязательств, О.И. Тиунов подчеркивал, что добросовестность не следует рассматривать лишь как норму международной морали, ибо в этом случае произошел бы подрыв значения международного права9. Однако из этого не следует, как нам представляется, что международное право не обладает моральными аспектами своей сущности. Заметное институционально-системное укрепление международного права за последние сто лет не означает признания второстепенности морали, тем более в условиях очередного витка проблематизации значения международного права в условия глобализации, описываемой как «кризис», «делегитимация», «девальвация». Несмотря на то, что обязательность норм и принципов международного права более категорична, чем обязательность норм и принципов морали, санкции международной морали в форме осуждения продолжают сохранятся, в том числе в отношении антиправового поведения субъектов международного права. Известно, что государства, предпринимая противоположные шаги на международной арене, оправдывают их ссылкой на международное право. Поэтому сам вопрос о соотношении морали и международного права может продуктивно ставиться и решаться только на основе парадигм (типов) понимания международного права. Так, с точки зрения либерализма, поведение участников международного общения является реализаций высоких общечеловеческих идеалов и ценностей — мира, сотрудничества, взаимной безопасности, прав человека. С точки зрения реализма, международное право есть правовое оформление политики силы. Вследствие этого в международном праве борются несколько парадигмальных тенденций — тенденция к политизации, тенденция к морализации и тенденция усмотрения международного права в качестве самостоятельной комплексной системы. Соотношение права и морали, как на национальном, так и на международном уровне не может расцениваться как полностью бесколлизионный процесс. Как бы то ни было, коллизии, несомненно, должны выявляться и разрешаться. Это можно рассматривать в качестве толчка для дальнейшего развития международного права и международной морали. В частности, мораль может оправдывать действия, которые не соответствуют международному праву. Если говорить о коллизиях, то, к примеру, доктрина и практика гуманитарной интервенции в том виде, как она сложилась в XIX в. покоилась на моральном обосновании примата прав человека и осуществлялась в форме вмешательства, которое, однако, имело преимущественно односторонний характер, что противоречит философии современного международного права, а именно — его установке на следование согласованным действиям. Казалось бы, понимание морального и аморального, как и правового и неправового является релятивным, т.е. зависящим от субъектов оценки. Так, применение силы в рамках одной системы координат морально, а в другой — аморально. В этой связи следует сказать, что действующее международное право позволяет ограничить данный релятивизм, дезориентирующий поведение субъектов международной жизни, являющихся государственными и негосударственными акторами. Это осуществляется посредством процедуры оценки на основании тех моральных координат, которые являются исходной точкой для согласованных правовых правил международных отношений, представляющих собой действующее международное право. Более того, международное право позволяет зафиксировать некие устойчивые универсальные моральные ориентиры. И это очень важный момент, поскольку международная мораль — явление не только сложное, но и в большей степени противоречивое и недостаточно целостное. Здесь уместно привести известное высказывание Г.И. Тункина, придававшего серьезное значение взаимодействию права и морали в международной системе, о том, что международная мораль действительно представляет собой трудно определяемое явление, но тем не менее, она существует10. Обратим внимание на то, что функционирование общего (универсального), и к тому же эффективного международного права, возможно только в случае наличия морального консенсуса, а также готовности к его реализации. На наш взгляд, данный консенсус, как и ценности и принципы международной морали в качестве единого целого, представляет собой презумпцию, играющую важную роль для обоснованности международного права, его легитимности. По всей видимости, именно подобная убежденность в наличии международной морали легла в основу «оговорки Мартенса»11. Моральный консенсус не есть только лишь некая данность, он зачастую формируется и достигается в процессе международного правотворчества. Из истории международного права можно видеть, с каким трудом вырабатывался тот консенсус, итогом которого стало, например, принятие Всеобщей декларации прав и свобод человека. В этом смысле международное право зависимо от международной морали как условия своей возможности, а именно — от совпадения подходов и моральных оценок тех или иных явлений международной жизни. Для современного международного права важное значение имеет согласование воль не только государств, но и других субъектов международного права. Это связано с отходом от государственно-центричной модели международных отношений, следствием чего является расширение круга субъектов международного морального консенсуса. Думается, что именно это ядро является основой существования мирового сообщества. Одновременно с этим весьма востребованным оказывается диалог культур и цивилизаций в качестве реального способа формирования универсального морально-ценностного консенсуса. Вместе с тем, проявление и реализация воли народов к выработке морального консенсуса создает условия для создания позитивных перспектив международного права как традиционного способа регулирования международных отношений. Современное международное право, находящееся в преемственной зависимости от своего идейного развития в предшествующие столетия, прочно и однозначно закрепляет такие фундаментальные морально-правовые ценностные идеалы международной системы, как мир, сотрудничество, права человека, равенство, справедливость и т.д. Получив свое надлежащее оформление особенно во второй половине ХХ в., данные морально-правовые категории не перестают оставаться и главными морально-правовыми ориентирами современного глобализационного развития, которое характеризуется все большей связанностью и взаимозависимостью современного мира. Одновременно с этим в условиях глобализации начинает все большую значимость приобретать такая морально-правовая ценность, как безопасность, которая иногда вступает в коллизию с правами человека. С учетом развития интеграционных процессов можно говорить о тенденции выделения некоторой совокупности морально-правовых, да и политических ценностей в качестве условия и цели такой интеграции. Например, на уровне ЕС, общие коммунитарные (региональные) ценности находятся в основании наднациональной правовой системы. На уровне Совета Европы членство в организации означает признание общих ценностей, на которых строится право Совета Европы. На уровне Евразийского Экономического Союза также имеет смысл говорить об общности культуры и моральных ориентаций, отличающихся верностью историческим традициям. Все это определяется тем, что моральные, да и правовые ценности легче согласовывать именно на региональном уровне. Вместе с тем, общность ценностей не означает отсутствия различий в их интерпретации и механизмах реализации. Регионализация морали актуализирует задачу достижения универсальной ценностной интеграции в рамках международного общения в целом как особого типа взаимодействия как по содержанию, так и субъектному составу. Поэтому такие моральные категории, как справедливость, равенство, свобода и т.д. имеют здесь особое содержательное наполнение. Так, например, справедливость в отношениях по международной передаче технологий означает учет интереса развивающихся государств в обеспечении доступа к технологиям. Представляется, что не последнюю роль в выяснении взаимодействия международного права и международной морали играет учет того, что наиболее общим субъектом международной морали является мировое сообщество, которое по вполне понятным причинам достаточно далеко от того, чтобы быть в полном смысле обществом. Отсюда проистекает «рыхлость» международной морали. Можно априорно предположить, что восполнением данной рыхлости выступает значительный моральный потенциал международного права, наиболее заметно проявляющийся в уже упоминавшемся наиболее морализированном принципе международного права jus cogens — принципе добросовестного выполнения государствами своих международных обязательств, являющемся одним из базовых элементов справедливого мирового порядка. При этом возникает вопрос — а каковы предпосылки и мотивы соблюдения данного принципа, который складывался в качестве обычая международного поведения, возникшего вместе с международным правом и далее ставшего в результате согласия государств одним из ведущих международно-правовых принципов? Отвечая на данный вопрос, В.А. Карташкин отмечает, что «только нравственное и справедливое поведение государств на международной арене, соблюдение ими моральных и нравственных ценностей приведет к торжеству принципа добросовестности, как и других общепризнанных принципов современного международного права и, тем самым, будет способствовать повсеместному соблюдению прав и свобод человека»12. Следовательно, несмотря на различные механизмы обеспечения выполнения государствами принятых обязательств важнейшим ресурсом остается их международное морально-нравственное сознание, составляющее единое целое с их моральным сознанием во внутренних делах. Моральными интенциями наполнены и другие принципы — принцип всеобщего уважения и соблюдения прав человека, принцип неприменения силы и угрозы силой. Более того, они не просто наполнены моральными интенциями, но и представляют собой зримое их воплощение, обладающее морально-правовой силой. Это, конечно же, не означает, что данные принципы являются принципами мировой морали. Они являются правовыми принципами с высоким моральным содержанием. В случае их нарушений следует не только осуждение со стороны международной общественности, но и наступает международно-правовая ответственность. С нашей точки зрения, именно зримое присутствие в международном праве его универсальных принципов не позволяет ему эволюционировать в направлении «технического» права, являющегося реализацией технократичекого подхода к правотворчеству как моделированию алгоритмов, имеющих сугубо функциональное значение. О весомом моральном потенциале международного права может свидетельствовать наличие в нем не только института материально-правовой, но и морально-политической ответственности как разновидности международно-правовой правовой ответственности. Международное право взаимодействует с международной моралью как сложным комплексом норм, ценностей, идеалов, принципов, в настоящее время генезис и сущность которых подвергается самому тщательному анализу, а также рассматривается в их единстве как моральный фактор динамично меняющихся моделей миропорядка13. Так, после Второй мировой войны международное сообщество выработало новый моральный идеал — приоритет ненасильственных способов решения международных проблем. Этому идеалу была придана в том числе юридическая сила в форме принципа запрещения угрозы силой, что означало изменение модели миропорядка. Взаимодействие международной морали и международного права является динамическим процессом и имеет определенные не только доктринальные, но и объективные исторические основания и логику развития. Данный динамизм достаточно выпукло акцентирует С.А. Ланцов, подчеркивающий, что «формирование норм международной морали началось в глубокой древности параллельно с нормами международного права. Однако эволюция моральных норм зачастую опережала развитие норм международного права. Представление о безнравственности таких действий, как агрессия, захват чужих территорий, работорговля, колониализм существовали с древних времен. Но еще долго эти действия оставались законными с точки зрения тогдашнего международного права. Лишь в ХХ в. международное право в этих вопросах пришло в соответствие с нормами международной морали»14. Если говорить о новоевропейском периоде, то моральные основания международного права исходили из идеи общения государств, которые рассматривались как члены некоторого специализированного сообщества. Но в это время не обошлось без некоторых атавизмов, которые в свое время были отмечены Кантом. В частности, он указывал, что на международной арене существует соперничество, а также, что на мировой арене люди действуют как корыстные, злобные и тщеславные субъекты. Помимо этого, он указывал на наличие силы как аргумента и на «грубую необщительность». Тем не менее классическое международное право, хотя и закрепляло мораль «сильного», но заметным образом ограничивало данную морально-правовую установку в отношениях между «цивилизованными народами» и закрепляла, пусть и применительно к ограниченном кругу субъектов (государств), принципы невмешательства, уважения государственного суверенитета, предусматривала и гуманизацию вооруженных конфликтов («право Гааги»). Данные принципы получили свое дальнейшее развитие и закрепление в современном международном праве, в условиях глобализации перешедшего на новую стадию своего развития. Из сказанного можно сделать важный вывод о том, что сама мораль формировалась параллельно с эволюцией международного права и может рассматриваться как предшествующая ему, хотя, конечно, проведение в данном случае принципа историзма вступает в противоречие с естественно-правовым подходом к международному праву. Современное международное право закрепляет в своих положениях последовательную систему гуманистических моральных норм и ценностей. Данная система становилась основой международного права с начала Нового времени, хотя и допускались некоторые отступления, например, отсутствовал запрет на войну как способ решения межгосударственных проблем. Вполне обоснованно говорить о моральном прогрессе международного права, индикаторами которого является закрепление в его инструментах тех моральных норм и принципов, которые содействуют более слаженному и безопасному развитию системы международных отношений. Вполне понятно, что высокие моральные идеалы, в том числе закрепленные в международном праве, а не только в моральном сознании народов, могут быть реализованы только при наличии правовых гарантий. Ими являются механизмы международно-правового регулирования и принятия решений. Следовательно, в целом вполне справедливо говорить, во-первых, о моральной основе международного права, а, во-вторых, о морали в самом международном праве, понятом как совокупность норм, предусматривающих права и обязанности его субъектов, реализующихся в их поведении на международной арене, которое имеет моральные аспекты, ибо данные субъекты — одновременно являются и акторами мирового морального порядка, пусть и не такого определенного как международный правопорядок. Международная мораль, находящаяся в основании международного права, как мы уже отмечали, является сама по себе достаточно хрупким и аморфным образованием с точки зрения системности ввиду ее фрагментированности. Кстати говоря, она по большему счету никогда и не отличалась высокой степенью интегрированности. В продолжение указанной ее аморфности как специфическую черту ее сложности следует отметить ее противоречивость, что предопределяет отсутствие всеобщей моральной оценки. А это во многом затрудняет позиционирование морали как оценки международного права. В том случае, если она осуществляется, то является неоднозначной, поскольку «мировое общественное мнение» является презумпцией. В современных условиях, как, впрочем, и ранее, мировое общественное мнение подвержено манипуляции. Но хотя международная мораль и представляется достаточно аморфной, она как совокупность долженствований и представлений все-таки выступает в ряде случаев основой для моральной оценки, однако последняя не всегда коррелятивна реальному моральному содержанию действующего международного права. В рамках данного исследовательского сюжета приведем выводы, к которым пришел С.В. Коростелев. По его мнению, в процессах принятия решения о применении военной силы в целях поддержания мира и безопасности такие действия иногда получают общественное осуждение, хотя и согласуются с положениями Устава ООН15. Возможность более выверенной оценки тех или иных действий на международной арене предоставляет международное право. При этом оно позволяет не только дать правовую оценку тех или иных действий (применение санкций, использование репрессалий, отказ в экстрадиции), но позволяет дать также морально-правовую и морально-политическую оценку. В результате, несоблюдение международного права со стороны его субъекта одновременно может рассматриваться как безнравственный акт. Таким образом, правовая оценка интегрирует в себя моральную. Однако универсальность такой оценки зависит от того, что большинство акторов международного взаимодействия признали те или иные действия противоречащими действующему международному праву. Проблема заключается лишь в том, каково пороговое значение того большинства, признающего факт несоблюдения. Определенную сложность порождает и то, что государства как основные субъекты международного права, особенно развитые государства, придерживаются своего собственного видения его природы и назначения. На международном уровне мораль, особенно в условиях перехода к постгосударственно-центричной модели международных отношений, подвергается еще большей плюрализации, вплоть до дивергенции. Однако вполне очевидно, что международное общение вряд ли будет эффективно развиваться, если моральный плюрализм, содержащийся в представлениях о справедливости, гуманизме и т.д., будет радикальным. Поэтому для «обуздания» мировой моральной анархии служит международное право, которое, тем не менее, само возможно благодаря моментам самоорганизации в самой международной морали, а именно — выработке согласованных позиций, что, конечно же, имеет в своей основе волютивные факторы (политическую волю). Вполне очевидно, что конвенционализм международного права тесно связан с конвенционализмом в морали. Однако на уровне международной системы гораздо легче договориться в праве, нежели в морали. Тем не менее, факт существования общепризнанного и общего международного права требует определенных усилий по созданию и совершенствованию общепризнанной морали. Ее не следует рассматривать как нечто предсуществующее, она — результат приложения многосторонних усилий. Поэтому, например, принимая на себя те или договорные обязательства, государства как основные субъекты международного права, не только входят в пространство соответствующей международной морали, но и консолидируют ее. Вместе с тем, именно возможность существования такой консенсуальной морали и делает возможным существование формально-определенных международно-правовых норм. Международную мораль как стихийно сложившуюся и продолжающую эволюционировать нормативно-ценностную систему не следует представлять в качестве сугубо внешнего фактора и внешнего источника развития международного права. Международное право не только имеет моральные основания и моральную санкцию, но в свою очередь закрепляет в своих нормах и институтах согласованные моральные представления международного сообщества и придает им силу закона. Они закрепляются во всех элементах международно-правовой системы, в которую входят правовая культура, позитивное (договорное) и обычное право, но особую значимость имеет здесь международно-правовое сознание субъектов международного права — государств, народов и международных организаций. Таким образом, мораль как бы присутствует внутри права. Отражением этого является тот факт, что в современном международно-правовом сознании весомая роль принадлежит естественно-правовому сознанию, а естественное международное право позитивируется в действующем международном праве. Однако вполне очевидно, что международная мораль не сводится только к морали, присутствующей в международном праве и международно-правовой системе. Актуальность исследования взаимодействия международных нормативных систем, осуществляющегося на уровне поведения конкретных субъектов международных отношений и международного общения, в современных условиях вызвана сложными перипетиями, с которыми сталкивается развитие современного мирового сообщества в условиях глобализации. Здесь имеется в виду реализация сценария односторонней глобализации, отсутствие консенсуса в отношении решения глобальных проблем современности. В дополнении необходимо отметить, что глобализация современного мира требует формирования систем глобального управления природными ресурсами, переходом к устойчивому развитию, и т.д. Разумеется, это предполагает разрешение целого ряда не только правовых, но и морально-этических коллизий в формате формирования новых моральных и правовых представлений. Подобно тому, как на смену взаимодействия международного права и международной морали в «классический век» пришло их взаимодействие в XX в., так и реалии XXI в. характеризуются новым рисунком их взаимодействия, что обусловлено содержательной динамикой морально-международного комплекса. Если говорить о тенденциях развития международной морали, то в условиях глобализации ее мозаичность усилилась. Это связано с увеличением числа акторов международного общения по причине отхода от государственно-центричной модели международных отношений, что привносит новые моменты во взаимодействие международного права и международной морали, создающие новые условия эволюции международного права и имплементации его положений. Динамика современной международной морали обусловлена разрастанием сегмента транснационального коммуникативно-сетевого общения, в рамках которого происходит формирование либо новых моральных установок, либо конкретизация имеющихся (например, право на неприкосновенность частной жизни). Сетевые структуры одновременно открывают и возможности для уничтожения (открытого проявления пренебрежения) прав и свобод человека, что является нарушением устоявшихся моральных и правовых норм и ценностей. Вместе с тем, сложные процессы, происходящие в мировой морали, вызывают реагирование со стороны международного правосознания и международного права как нормативной системы. Однако влияние процессов в моральной сфере на международное право является не абсолютным, а опосредованным по причине указанной выше самостоятельности международного права. В определенном смысле некоторые изменения в морали могут входить в коллизию с теми морально-правовыми ценностями, которые закреплены в международном праве. В этом случае, повышается значимость судебных органов, которые отстаивают традиционные ценности. Например, Европейский Суд по правам человека придерживается позиции, что у человека есть право на жизнь, но нет права на смерть. Одновременно с этим изменения в морали являются толчком для формирования со стороны мирового сообщества философии морали глобализирующегося мира, которая, безусловно, окажет влияние на философию развития международного права, что может проявиться в философии реформирования международных организаций, укреплении органов международного правосудия, совершенствовании форм и методов международно-правого сотрудничества и т.д. Однако глобальная моральная философия не может быть гомогенной. Это связано с цивилизационными особенностями акторов международного общения, которые являются субъектами международного права (государства и народы). Мировая моральная философия как объективный дух мирового сообщества имеет и концептуальный аспект. Если говорить об основных концепциях моральной философии, которые воздействуют опосредованным образом не только на мировую политику, но и на международное право, то следует отметить релятивизм, учитывающий культурные особенности участников международного общения, универсализм (космополитизм), скептицизм (связан с политическим реализмом, призывающим исходить из прагматизма и благоразумия в международных делах), коммунитаризм (исходит из существования общих моральных принципов, но учитывает сложность согласования интересов). К одному из современных негативных элементов современной международной жизни относится расширение практики так называемых «двойных стандартов», используемых в мировой политике и означающих проведение разных подходов и осуществление разных оценок к одним и тем же действиям, предпринимаемыми разными субъектами международной жизни, что говорит о явной несправедливости. В качестве причин рассматриваемого явления указывается рассогласование политики и морали, чреватое обманом народов своими же государствами16. Одновременно указывается и такая причина как неспособность международного права реагировать на современные вызовы и угрозы человечеству. Конкретизируя данную причину, Л.А. Мусаелян говорит о девальвации международного права, которое находится в состоянии кризиса, поэтому неспособно «адекватно реагировать на современные вызовы и обеспечивать стабильный миропорядок, что связано с недостаточной четкостью механизмов реализации норм и принципов международного права, коллизиями между принципами, пробелами»17. В результате вновь оживляется дискуссия о международном праве именно как праве. Следует признать, что, действительно, в условиях глобализации международное право оказалось в непростой ситуации, характеризующейся нестабильностью мироотношений, угрозами стабильному международному правопорядку. В этой ситуации ведущие юристы-международники признают, что в целом международное право — явление динамичное и нередко прогрессивное, но оно не успевает за происходящими в мире изменениями, несмотря на то, что предмет его регулирования неуклонно расширяется. В этой ситуации перспективы международного права связываются с активностью государств как основных субъектов международного права, их позицией и поведением, адекватным осознанием глобальных проблем, готовности действовать совместно в противостоянии общим угрозам и обеспечении общих интересов18. Как нам представляется, многое сегодня зависит от морального сознания и совести государств, на которые оказывают соответствующее влияние не только задокументированные в международно-правовых документах высокие общечеловеческие принципы, фиксирующие горизонт морального и правового развития, но и реальная мораль. В результате, исходя из того, что «государства являются первичными субъектами международного права именно потому, что они являются основными носителями международных прав и обязанностей»19, следует признать их основную ответственность за реализацию морального содержания международного права и требований международной морали, которая должна дополняться ответственностью всех субъектов международной жизни, являющихся и не являющихся субъектами международного права. В заключение необходимо отметить, что в целом соотношение международного права и международной морали следует рассматривать как прямое и обратное. Международная мораль выступает «естественной» основой международного права, которое в свою очередь оказывает воздействие на международную мораль — стабилизирует ее посредством юридического закрепления основополагающих моральных принципов — приоритета прав и свобод человека, справедливости, ненасилия и т.д. Итак, современное международное право, закрепляя возвышенные интенции современной международной морали, подвергающейся сегодня радикальной плюрализации, в целом оказывает на систему международных отношений помимо сугубо правового также и моральное воздействие, необходимое для консолидации мирового сообщества в целях достойного реагирования на современные глобальные вызовы и угрозы.

1. Абашидзе А.Х. Сохранит ли международное право активную регулирующую роль в глобализирующемся мире? // Будущее международного права: сб. ст. / Под ред. К.А. Бекяшева. М.: Проспект, 2016. С. 7-16.
2. Авхадеев В.Р. Государства как первичные субъекты международного права // Субъекты современного международного права / Отв. ред. О.И. Тиунов. М.: ИФРА-М, 2015. С. 16-28.
3. Анисимов Л.Н. Природа норм международного права // Ленинградский юридический журнал. 2010. № 3. С. 32-42.
4. Василенко В.А. Основы теории международного права. Киев: Выща школа, 1988. 287 с.
5. Гумплович Л. Общее учение о государстве. СПб., 1910. 516 с.
6. Давыдов Ю. Нормативность в мировой политике // Международные процессы. 2005. № 2. Т. 3. С. 40-52.
7. Дмитриева Г.К. Мораль и международное право. М.: Международные отношения, 1991. 164 с.
8. Комаровский Л.А. Международное право. М., 1905. 118 с.
9. Капто А.С. Мораль в моделях мироустройства. М.: Восток-Запад, 2011. 600 с.
10. Карташкнн В.А. Права человека и добросовестное выполнение государствами международных обязательств // Взаимодействие права и морали: материалы междунар. науч. конф. / Отв. ред. Т.А. Сошникова. М.: МосГУ, 2014. С. 18-23.
11. Коростелев С.В. Упреждающие действия государств и с позиций международного права, морали и политики // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2011. № 4. С. 74-78.
12. Ланцов С.А. Мораль, право и политика как результаты международных отношений: теоретические концепции и внешнеполитическая практика // Политическая экспертиза: ПОЛИТЭК, 2005. № 3. С. 102-113.
13. Ледях И.А. Мораль в системе международного гуманитарного права // Взаимодействие права и морали: материалы междунар. науч. конф. / Отв. ред. Т.А. Сошникова. М.: МосГУ, 2014. С. 31-37.
14. Лукашук И.И. Современное право международных договоров: в 2 т. Т. 1. М.: Волтерс Клувер, 2004. Заключение международных договоров. 658 с.
15. Михайленко А.Н. Двойные стандарты в современной мировой политике // Этносоциум и межнациональная культура. 2015. № 5. С. 26-35.
16. Мусаелян Л.А. Девальвация международного права. Статья первая: феноменология и доктринальные факторы возникновения правового нигилизма и двойных стандартов в международных отношениях // Вестник Пермского университета. Философия. Психология. Социология. Вып. 4. 2014. С. 5-13.
17. Тиунов О.И. Принцип соблюдения международных обязательств. М.: Международные отношения, 1979. 184 с.

Views

Abstract — 130

PDF (Russian) — 62

Cited-By

Article Metrics

PlumX

Dimensions

Refbacks

• There are currently no refbacks.

Синонимов и антонимов к слову моральный принцип

synonym.com

• antonym.com
  

• Слово дня:
  сварливый

• Популярные запросы 🔥

  угнетатель

  творческий

  испытание

  негативное влияние

  умолял

  глубокое понимание

  помощь

  белый человек

  эстетический

  гуджарати

  определять

  все знают

  сплоченность

  нестандартное мышление

  душевное здоровье

  помощь

  в первый раз

  потенциал

  обнаруживать

  фокус

  правдивость

  невидимый

  мантра

  противостоять

  важный

  хорошо

  счастливый

  центр

  почтить память

  упреждающий

  мозговой штурм

  тупик

  более вероятно

  вмешательство

  Маленький

  комфорт

  отрицательный

  решение

  технология

  путешествовать

  отчаяние

1.моральный принцип

существительное.

В

принципы

из

Правильно

и

неправильный

который

являются

принятый

по

ан

физическое лицо

или же

а

Социальное

группа.

Синонимы

ценностная ориентация

принцип

система ценностей

Чартизм

этика

Антонимы

принцип реальности

принцип удовольствия

Ян

инь

Избранные игры

2.принцип

существительное.
(ˈPrɪnsəpəl)

А

базовый

обобщение

который

является

принятый

как

правда

и

который

может

быть

использовал

как

а

основа

для

рассуждение

или же

руководить.

Синонимы

инь

правило

обобщение

столб

Ян

Фэн Шуй

общность

обобщение

Антонимы

Ян

инь

темно

свет

чернить

Этимология

принцип (английский)

principe (старофранцузский (842-ок.1400))

Principium (латиница)

3. принцип

существительное.
(ˈPrɪnsəpəl)

А

правило

или же

стандарт

особенно

из

хорошо

поведение.

Синонимы

ценностная ориентация

Эллинизм

принцип бухгалтерского учета

стеснение

стандарт бухгалтерского учета

судебная доктрина

ценить

рыцарство

рыцарство

этика

система ценностей

правовой принцип

судебный принцип

моральный принцип

Антонимы

белый

переоценивать

переоценивать

недооценивать

недооценивать

Этимология

принцип (английский)

principe (старофранцузский (842-ок.1400))

Principium (латиница)

4. принцип

существительное.
(ˈPrɪnsəpəl)

А

базовый

правда

или же

закон

или же

предположение.

Синонимы

естественный закон

восстание

закон

коренная порода

принцип реальности

основы

Основополагающий принцип

логика

принцип удовольствия-боли

принцип удовольствия

принцип удовольствия-неудовольствия

основной принцип

основы

сохранение

Дао

диктовать

Антонимы

принцип реальности

принцип удовольствия

неважность

никчемность

критиковать

Этимология

принцип (английский)

principe (старофранцузский (842-ок.1400))

Principium (латиница)

5. принцип

существительное.
(ˈPrɪnsəpəl)

А

правило

или же

закон

что касается

а

естественный

явление

или же

то

функция

из

а

сложный

система.

Синонимы

принцип вытеснения жидкости

принцип суперпозиции

правило

локализация функции

массовое действие

Закон Ле Шателье

локализация

эквивалентность массы и энергии

принцип массового действия

Бритва Оккама

Гештальт закон организации

Принцип Ле Шателье

закон

Закон природы

Гештальт принцип организации

Правило Нэгеле

принцип суперпозиции

Бритва Оккама

Закон Грешема

суперпозиция

Принцип Ле Шателье

локализация функции

локализация

принцип локализации

принцип бережливости

принцип эквивалентности

Принцип Ле Шателье-Брауна

принцип локализации

Принцип суперпозиции Гюйгенса

закон бережливости

Антонимы

обесценивать

смотреть на

неуважение

тьма

легкость

Этимология

принцип (английский)

principe (старофранцузский (842-ок.1400))

Principium (латиница)

6. принцип

существительное.
(ˈPrɪnsəpəl)

(закон)

ан

объяснение

из

то

фундаментальный

причины

(особенно

ан

объяснение

из

то

работающий

из

немного

устройство

в

термины

из

законы

из

природа).

Синонимы

объяснение

обоснование

диалектика

Антонимы

заблуждение

гражданский закон

международное право

важность

Этимология

принцип (английский)

principe (старофранцузский (842-ок.1400))

Principium (латиница)

7. принцип

существительное.
(ˈPrɪnsəpəl)

Правило

из

личный

руководить.

Синонимы

правило

этический кодекс

заповедь

гипотетический императив

предписание

пусть покупатель будет бдителен

этика

высший закон

моральный принцип

Антонимы

невежливость

особенность

Общее

специфический

индивидуальность

Этимология

принцип (английский)

principe (старофранцузский (842-ок.1400))

Principium (латиница)

8. моральный

прилагательное.
(ˈMɔrəl)

Обеспокоенный

с

принципы

из

Правильно

и

неправильный

или же

соответствующий

к

стандарты

из

поведение

и

символ

исходя из

на

те

принципы.

Синонимы

мораль

моралистический

целомудренный

почетный

почетный

праведный

добродетельный

чистый образ жизни

хорошо

чистый

нетленный

Антонимы

нецеломудренный

безнравственность

неправедный

безнравственный

зло

бесчестный

аморальный

Этимология

моральный (английский)

моральный (французский)

моралис (латиница)

mos (латиница)

9.моральный

существительное.
(ˈMɔrəl)

В

значимость

из

а

история

или же

мероприятие.

Синонимы

урок

значимость

импорт

смысл

значение

Антонимы

нечистый

чистый

неправильность

неправедность

изысканный

Этимология

моральный (английский)

моральный (французский)

моралис (латиница)

mos (латиница)

10.моральный

прилагательное.
(ˈMɔrəl)

Психологические

скорее

чем

физический

или же

заметный

в

эффект.

Синонимы

умственный

Антонимы

физический

зло

Этимология

моральный (английский)

моральный (французский)

моралис (латиница)

mos (латиница)

Популярные запросы 🔥

угнетатель

творческий

испытание

негативное влияние

умолял

глубокое понимание

помощь

белый человек

эстетический

гуджарати

определять

все знают

сплоченность

нестандартное мышление

душевное здоровье

помощь

в первый раз

потенциал

обнаруживать

фокус

правдивость

невидимый

мантра

противостоять

важный

хорошо

счастливый

центр

почтить память

упреждающий

мозговой штурм

тупик

более вероятно

вмешательство

Маленький

комфорт

отрицательный

решение

технология

путешествовать

отчаяние

×

• Условия эксплуатации
• Политика конфиденциальности
• Политика авторских прав
• Отказ от ответственности
• CA не продавать мою личную информацию

моральных принципов в приговоре

Эти примеры взяты из корпусов и из источников в Интернете.Любые мнения в примерах не отражают мнение редакторов Cambridge Dictionary, Cambridge University Press или его лицензиаров.

К сожалению, в обоих случаях представлено мало аргументов в пользу необходимости нового морального принципа .

Если справедливость или ненападение лежит в основе морального принципа , то суждения о морально значимых категориях будут зависеть от более тщательного анализа справедливости и угнетения.

Связь между правовыми принципами самоопределения и моральным принципом автономии очевидна.

В ответ мы предполагаем, что некоторые врачи, которые способствуют уклонению от призыва, подчиняются более высокому моральному принципу , который выходит за рамки как закона, так и биоэтики.

Есть ли какой-нибудь моральный принцип , который оправдал бы такое расположение?

Если мы склонны делать какие-либо выводы, мы делаем это на основе некоего морального принципа , который еще не определен.

Почти все повторные ответы передают общий моральный принцип принцип (84%).

Скорее, моральная неправота любого применения их технических знаний должна заключаться в каком-то инкриминирующем моральном принципе .

Одних медицинских знаний недостаточно для создания моральных обязательств при отсутствии моральных принципа , которые привели бы к этим обязательствам.

Каждая интерпретация того, что такое познаваемость чего-либо, дает определенный моральный принцип .

Однако нет видимого морального принципа , который поддерживает эту версию критерия улучшения / ухудшения.

Откажемся ли мы тогда от выживания, чтобы поддерживать какой-то более высокий моральный принцип принцип ?

Более того, каждый моральный принцип , подчеркнутый в различных традициях в рамках моральной философии, встроен в конкретную моральную теорию.

Принципиальные монисты считают, что наши моральные обязанности, такие как верность и непричинение вреда, могут быть оправданы одним основным моральным принципом .

Этот тест на законность отрицает то, что истинного морального принципа когда-либо достаточно, чтобы сделать норму законной.22.

Во втором случае решение о применении того или иного принципа морали полностью оставлено на усмотрение судьи.

Точно так же ненависть к чему-либо может позволить мне увидеть что-то не так, что, в свою очередь, ведет к важной цели мораль принцип .

Сюда входят прагматические добродетели, проистекающие из содержательного содержания морального принципа .

Это не широко применимый моральный принцип принцип .

Эти примеры взяты из корпусов и из источников в Интернете. Любые мнения в примерах не отражают мнение редакторов Cambridge Dictionary, Cambridge University Press или его лицензиаров.

Краткое содержание главы и полезные советы

(ключевые термины, определенные в тексте, выделены жирным шрифтом)

Моральное мышление и этические теории

1. Введение. Мы обсудили, как этические теории пытаются объяснить все моральные претензии с точки зрения некой основы фундаментальных ценностей.
   
   • Эта основа может состоять из фундаментальных моральных ценностей. Или
   • Этот базис может состоять из фундаментальных неморальных ценностей.
2. Моральное рассуждение, принципы и суждения
   
   1. В моральном рассуждении мы обычно поддерживаем моральное суждение, опираясь на
      
      • Моральный принцип
      • Один или несколько описательных пунктов
   2. Образец морального рассуждения: принцип + описательное утверждение (и) → суждение.
      
      • Моральный принцип действует в целом и не ограничивается конкретными людьми или ситуациями.
        
        • Директивные принципы содержат моральные предписания.
        • Принципы оценки предъявляют претензии в отношении стоимости.
      • Описательная претензия описывает некоторые факты о мире применительно к конкретным ситуациям.
        
        • Описательная претензия не является моральной претензией.
      • A Моральное суждение — это ограниченное моральное требование, применимое к конкретным людям и / или ситуациям.
3. Фундаментальные моральные принципы
   
   1. Принципы могут быть выведены из еще более фундаментальных принципов.
      
      • Схема вывода принципов: фундаментальный принцип + описательные утверждения → Производный принцип.
      • Это говорит о том, что все другие моральные утверждения могут быть выведены из некоторого набора фундаментальных моральных принципов.
   2. A Фундаментальный моральный принцип :
      
      • Моральный принцип, из которого могут быть выведены другие моральные принципы
      • Поистине основной принцип, который не может быть выведен из какого-то более фундаментального морального принципа
4. Этические теории и их оценка
   
   1. Можно задать два вопроса о происхождении морали.
      
      1. Как люди развивают свои убеждения и нравственные правильные и неправильные?
         
         • Под влиянием родителей, других лиц, религии, совести, опыта и т. Д.
      2. Что делает чем-то морально правильным или неправильным в в первую очередь?
         Этические теории пытаются ответить на этот второй вопрос.
   2. Цели типичной этической теории
      
      • Систематизировать и упростить мораль, сведя множество возможных моральных требований всего к нескольким фундаментальным принципам
        
        • Эта систематизация должна быть полной , включая все моральные утверждения и не игнорируя их.
      • Чтобы убедительно объяснить, что делает что-то морально хорошим или плохим, правильным или неправильным
   3. Критерии адекватности оценки моральной теории
      
      1. Полнота : Теория должна поддерживать все значимые моральные утверждения, не игнорируя ни одного.
      2. Объяснительная сила : Теория должна обеспечивать понимание того, что делает что-то моральным или аморальным.
      3. Практичность : Теория должна быть полезна нам на практике.
         
         • Он должен генерировать ясные, точные моральные утверждения, которые не являются расплывчатыми.
         • Он должен стать полезным руководством для обычных людей со всеми нашими ограничениями в знаниях и понимании.
         • Его ценности и предписания не должны вести нас к неразрешимым конфликтам. Если он вызывает дилеммы, он также должен указывать нам, как их решать.
      4. Моральное подтверждение : Оно должно давать нам правильные ответы на наши моральные вопросы.
         
         • Его ответы должны соответствовать нашим самым глубоким, ясным и широко разделяемым моральным интуициям.
   4. Процесс проверки и улучшения этической теории
      
      1. В науке:
         
         • Мы экспериментируем и наблюдаем, чтобы проверить гипотезы теории.
           
           • Если есть серьезные разногласия, мы можем отклонить теорию.
           • Обычно результаты частично согласуются с теорией, и тогда мы не отвергаем теорию.
         • Вместо этого мы корректируем и исправляем теорию, чтобы она лучше соответствовала нашим наблюдениям.
         • Исправленная теория может дать новые предсказания, которые также можно будет проверить.
         • Новые наблюдения могут дополнительно подтвердить теорию, открывая при этом другие части теории, которые могут нуждаться в корректировке и исправлении.
         • Этот процесс продолжается, постепенно развивается теория, которая очень хорошо согласуется с результатами экспериментов и наблюдений.
           
           • Мы можем многому научиться по мере развития этого процесса.
      2. Точно так же в этике:
         
         • Мы «проверяем» этическую теорию, сравнивая ее утверждения с нашими самыми глубокими и ясными моральными интуициями.
           
           • Если теория нарушает эти интуиции и не может быть исправлена, то нам, вероятно, следует отвергнуть теорию.
           • Обычно наша интуиция согласуется с большей частью теории, и тогда мы не отвергаем теорию.
           • Вместо этого мы корректируем и исправляем теорию, чтобы она лучше соответствовала этой глубокой интуиции.
           • Такие корректировки могут расширить теорию или сделать ее более убедительной.
           • По мере того, как теория становится более убедительной, мы можем даже изменить некоторые из наших менее определенных моральных интуиций, что приведет к более тесному соответствию теории и нашей интуиции.
         • Этот процесс может многому научить нас в вопросах морали.

Полезные советы Некоторым людям довольно сложно восстановить свои моральные рассуждения.Вот несколько советов: Думайте в терминах знакомых моральных принципов, которые вам известны: «Не лги», «Говори правду», «Не кради вещи» и т. Д. Часто это будут моральные принципы. вы будете использовать. Размышляя о том, как прийти к моральному суждению для конкретной ситуации, иногда может помочь вопрос, какие ценности поставлены на карту. Выявление важных ценностей в этой ситуации может предложить соответствующие моральные принципы . Например, если на карту поставлена ​​правда, то, вероятно, применимы принципы лжи и честности; если на карту поставлена ​​жизнь, вероятно, будут применяться принципы совершения убийства и причинения вреда другим. Вы уже умеете рассуждать о морали! Задача здесь состоит в том, чтобы просто распознать, какие принципы и факты определяют ваши суждения. Поначалу трудно определить каждый шаг в ваших моральных рассуждениях, так же как бывает трудно определить каждый шаг в завязывании обуви. Но после небольшой практики это становится намного проще.

Моральные правила и принципы | Encyclopedia.com

Нормативные правила и принципы говорят о том, что требуется, а что разрешено, что хорошо или плохо.Другими словами, нормативные правила и принципы говорят, что агенты должны делать или что агентам разрешено делать; или то, что заслуживает поощрения, похвалы или одобрения; или то, что заслуживает возражений, критики или неодобрения. Моральные правила или принципы отличаются от нормативных других видов (таких как правила или принципы закона, этикета или клубов) тем, что моральные правила или принципы указывают, что агентам морально следует или морально разрешено делать, или что заслуживает моральной похвалы и восхищение.

Правила и принципы являются (по крайней мере, до некоторой степени) общими, то есть они касаются видов ситуаций или классов случаев, а не отдельных случаев. Таким образом, правила или принципы сопоставляются с суждениями о конкретном случае. Решение о том, что Мартин Элгинбродде должен покормить своего хомяка в 8 часов утра 7 июля 2007 года, не формулирует правила. Скорее, он формулирует суждение о том, что конкретный человек должен делать в конкретном случае. Поскольку правила и принципы касаются видов ситуаций или классов случаев, правила или принципы влекут за собой суждения о конкретных случаях.Принцип, что люди должны кормить своих питомцев, влечет за собой, что Мигель должен кормить свою кошку, что Джанет должна кормить свою собаку, что Рахул должен кормить свою птицу, что Джо должен кормить своего хорька, и так далее для стольких владельцев домашних животных. как есть.

Многие философы считали, что моральные правила и принципы должны применяться повсеместно. То, что правильно для одного человека, должно быть правом для других, если между этими случаями нет морально значимых различий. Эта мысль отражена в Золотом правиле и служит краеугольным камнем моральной философии Иммануила Канта и Ричарда М.Заяц. Но одно важное различие между Кантом и Хэром касается степени детализации и сложности, которые они допускают в моральные принципы. Кант считал, что моральные принципы должны быть довольно простыми; Хэр считал, что они могут быть очень подробными и сложными, если сформулированы в полностью универсальных терминах.

Насколько строги моральные правила и принципы? Большинство людей должны считать, что моральные правила и принципы очень важны, в частности, для создания очень веских причин для действий. В противном случае вряд ли будет достигнута та степень социального сотрудничества и солидарности, которую должны обеспечивать моральные правила и принципы.Некоторые философы — например, Рональд Дворкин (1977) — считали, что моральные правила могут быть более конкретными и менее строгими, чем моральные принципы. Моральное правило может быть таким: «Будьте особенно добры к своим родителям». Более общий и строгий принцип мог бы быть таким: «Будьте особенно добры к своим благодетелям». В случае, когда родитель не был благодетелем, например, отец, который всегда игнорирует тяжелое положение своего потомства, правило «Будьте особенно добры к своим родителям» может исчезнуть.

По общему признанию, даже правило «Будьте особенно добры к своим благодетелям» можно отменить.Возьмем крайний пример: доброта к благотворителям может в какой-то ситуации вступить в конфликт со спасением многих невинных жизней. Предположим, что по какой-то причине можно либо пойти поблагодарить благотворителей, либо посвятить время спасению невинных жизней, но не обоим этим вещам. В таком случае принцип «Будьте особенно добры к благотворителям» морально менее важен, чем принцип «Не допускать причинения вреда другим». Многие другие моральные правила или принципы также могут быть перевешены или отменены в некоторых случаях другими моральными правилами или принципами.

Существуют ли какие-либо правила или принципы, которые всегда перевешивают любые противоположные моральные соображения? Примите во внимание принципы «Не делай того, что морально неправильно» и «Делай то, что тебе морально следует делать». Такие принципы касаются соблюдения всевозможных моральных приговоров. Эти принципы говорят нам делать все, что требуется с моральной точки зрения. Они не дают нам никаких указаний на то, какие моральные соображения побеждают другие, чтобы выносить всесторонние моральные приговоры.

Существуют ли какие-либо правила или принципы, которые предоставляют информацию о том, что требует мораль, и всегда перевешивают любые противоположные моральные соображения? Было предложено два типа принципов.Один из этих видов состоит из моральных принципов, запрещающих злые цели, таких как «Не причиняйте вреда другим ради самих себя» и «Не обманывайте других ради самих себя». Другой вид состоит из принципов, предлагаемых в качестве наиболее общего и основного принципа морали, таких как Кантовский «Действуй только на максимумах, которые могут быть универсальными законами» и утилитарное действие «Делай какие-либо действия, способствующие совокупному благосостоянию».

Существуют и другие теории морали, которые выдвигают другие основополагающие принципы.Например, договорная теория морали Т. М. Скэнлона (1982) утверждает, что моральная несправедливость определяется правилами общего регулирования поведения, которые никто не может разумно отвергнуть как основу информированного, невынужденного общего согласия. Утилитарная теория Ричарда Б. Брандта (1967) утверждает, что моральная несправедливость определяется правилами, имеющими наивысшую ожидаемую беспристрастную полезность. Этика добродетели Розалинды Херстхаус (1999) утверждает, что действие считается неправильным, если оно не было совершено кем-то с полным набором черт характера, которые приносят пользу другим или агенту.

Некоторые философы думают, что только что упомянутые теории ошибочны, утверждая, что мораль настолько едина. Например, плюралисты, такие как Уильям Дэвид Росс (1930), считают, что существует множество основных моральных принципов, которые определяют черты, которые морально учитываются в пользу действий, которые они имеют (моральные преимущества), и другие черты, которые морально засчитываются против действий, которые есть они (моральные минусы). Эти моральные «за» и «против» являются подходящими исходными данными для моральной оценки; вердикт о всесторонней моральной правоте или неправоте является подходящим результатом.Российские плюралисты считают, что эти моральные принципы (и, следовательно, моральные «за» и «против», которые определяют эти принципы) могут противоречить друг другу. Например, тот факт, что действие принесет пользу другим, считается в его пользу, а тот факт, что действие выполнит свое обещание, считается в его пользу. Однако иногда выполнение своего обещания — это не то, что принесет пользу другим.

Российские плюралисты также считают, что принципы не имеют строгой иерархии важности, которая разрешила бы все возможные конфликты между ними.Это ставит вопрос о том, что следует делать в случае противоречия российским принципам. Российские плюралисты считают, что принцип выигрывает, когда между ними существует конфликт, не может быть отражено в правильном, информативном, общем принципе. Например, общий принцип, согласно которому приносить пользу другим всегда важнее выполнения обещаний, неверен. Нет и общего принципа, согласно которому выполнение обещаний всегда важнее выгоды для других. Вместо этого в некоторых ситуациях правильно сдержать обещание, хотя можно было бы принести больше пользы другим, если бы кто-то нарушил обещание, но в других ситуациях правильно нарушить обещание, если это необходимо для того, чтобы принести пользу другим.Таким образом, российские плюралисты признают, что моральные суждения о добре и зле не могут быть систематизированы на основе правильных информативных общих принципов. Они утверждают, что, когда основные принципы противоречат друг другу, правильное решение — это вопрос суждения, а не какой-либо другой принцип. Тем не менее, российские плюралисты считают, что моральные принципы играют важную роль, а именно в определении моральных плюсов и минусов.

Некоторые философы считают, что даже принципы, которые считаются моральными за или моральными недостатками, неверны.Этих философов называют моральными партикуляристами. Специалисты считают, что для любой характеристики действия или его последствий, которые являются моральным преимуществом в одной ситуации, эта же черта может быть моральным недостатком в другой ситуации. В то время как россияне думают, что тот факт, что действие принесет пользу кому-то, всегда является причиной в пользу этого действия, партикуляристы считают, что в некоторых ситуациях тот факт, что действие принесет пользу кому-то, является морально позитивным, но в других ситуациях — морально негативным. Вытирание пота со лба мучителя, например, принесет пользу мучителю, но не засчитывается в пользу действия.В более общем плане партикуляристы утверждают, что особенности действий могут переключать моральную «полярность» в зависимости от контекста. Большинство согласится с тем, что нужно попытаться помочь человеку, которого пытают, а не вытирать лицо мучителю. Вопрос в том, как объяснить, каковы исходные данные для этого вердикта. Специалисты говорят, что тот факт, что вытирание лица мучителя принесет ему пользу, не является причиной для этого, а, скорее, причиной против этого.

В этом вопросе антипартикуляристы делятся на две группы.Антипартикуляристы в одной группе говорят, что потенциальная польза для мучителя значительно перевешивается важностью попытки помочь человеку, которого пытают. Но антипартикуляристы в этой группе считают, что тот факт, что вытирание лба мучителя принесет ему пользу, по крайней мере в некоторой степени свидетельствует в пользу вытирания его лба. Антипартикуляристы из другой группы согласны с партикуляристами в том, что тот факт, что вытирание лица мучителя принесет ему пользу, не является моральной причиной вытирать его лоб. Таким образом, антипартикуляристы из этой второй группы соглашаются с партикуляристами в том, что пример вытирания чела мучителя опровергает утверждение о том, что помощь кому-то всегда является моральным профи.Но эти антипартикуляристы выступают против партикуляризма, утверждая, что есть еще одна черта, которая всегда имеет ту же моральную полярность. Например, эти антипартикулярные сторонники могут утверждать, что любое действие, имеющее целью принести пользу невиновному человеку, имеет, по крайней мере, это в свою моральную пользу. Другими словами, антипартикуляристы из этой второй группы отказываются от более общего утверждения о том, что польза человеку всегда является морально положительной чертой, но они настаивают на несколько менее общем заявлении о том, что услуга невиновному человеку всегда является морально положительной чертой.

Споры по поводу партикуляризма главным образом связаны с тем, существуют ли какие-либо правильные информативные общие принципы, которые либо определяют всеобъемлющую моральную правоту, либо указывают, какие особенности всегда действуют как моральные за или против. Антипартикуляристы выигрывают в дебатах, если они предложат правильные информативные общие принципы одного или обоих видов. Специалисты выиграют, если покажут, что все выдвинутые информативные общие принципы неверны.

В споре о партикуляризме есть и другие элементы.С одной стороны, партикуляристы говорят, что часто можно увидеть не только то, какие черты имеют значение, каким образом в конкретной ситуации, но также и то, что в целом считается морально правильным в этой ситуации. Если партикуляристы правы в этом, возникает вопрос: какой смысл пытаться сформулировать общие принципы, если мы можем видеть, какие конкретные действия правильны без них?

С другой стороны, антипартикуляристы отмечают, что мы обычно воспринимаем беспринципность как серьезный моральный недостаток.Почему беспринципность является таким моральным изъяном, если действовать в соответствии с принципами не является частью морали? Более того, почему нравственное воспитание начинается с изучения правил и принципов, если они в конечном итоге не играют никакой роли в определении моральной правоты? И почему моральное рассуждение так часто состоит в сравнении разных случаев, если правильные моральные суждения всегда касаются конкретных случаев, а не классов случаев или типов ситуаций?

Специалисты бросают вызов идее о том, что принципы играют важную роль в нравственности.Этот вызов заставил других философов-моралистов уточнить, какие принципы они защищают и какую роль, по их мнению, должны играть эти принципы. Российские плюралисты считают, что правильные информационные принципы касаются только моральных за и против. Многие другие философы — например, утилитаристы, кантианцы, сторонники договора и сторонники этики добродетели — думают, что существует правильный информативный общий принцип, определяющий основополагающий принцип правильного и неправильного, однако между ними сохраняются разногласия по поводу того, что это за принцип.

См. Также Деонтологическая этика; Теории этики божественного повеления; Долг; Золотое правило; Дворкин, Рональд; Заяц, Ричард М .; Кант, Иммануил; Моральные дилеммы; Моральные принципы: их обоснование; Права; Росс, Уильям Дэвид; Утилитаризм.

Библиография

Блэкберн, Саймон. Правящие страсти: теория практического мышления . Oxford: Oxford University Press, 1998. См. Особенно стр. 281.

Брандт, Ричард Б. «Некоторые достоинства одной формы правления — утилитаризма.»In University of Colorado Studies in Philosophy , 39–65. Боулдер: University of Colorado Press, 1967. Перепечатано в Richard B. Brant, Мораль, утилитаризм и права , 111–136. Кембридж, Великобритания: Кембриджский университет Press, 1992.

Dancy, Jonathan. Ethics without Principles . Oxford, UK: Oxford University Press, 2004.

Dancy, Jonathan. Moral Reasons . Oxford, UK: Blackwell, 1993.

Dworkin, Ronald. Серьезно принимать права .Лондон: Дакворт, 1977.

Хейр, Р. М. Моральное мышление: его уровни, метод и пункт . Оксфорд: Издательство Оксфордского университета, 1981.

Хейр, Р. М. «Объективные предписания». В Натурализм и нормативность: философские проблемы . Vol. 4. Под редакцией Э. Вильянуэва. Атаскадеро, Калифорния: Ridgeview, 1993. Перепечатано в R. M. Hare, Objective Prescriptions and Other Essays , 1–18. Оксфорд, Великобритания: Oxford University Press, 1999.

Хукер, Брэд и Маргарет Оливия Литтл, ред. Моральный партикуляризм . Оксфорд, Великобритания: Oxford University Press, 2000.

Hursthouse, Rosalind. Об этике добродетели . Оксфорд, Великобритания: Oxford University Press, 1999. См. Особенно часть 3, 198–228.

Маки, Дж. Л. Этика: изобретая правильное и неправильное . Хармондсворт, Великобритания: Penguin, 1977. См. Особенно гл. 4, 83–102.

Маки, Дж. Л. «Три этапа универсализации». В Лица и ценности: Сборник . Vol. 2., под редакцией Джоан Маки и Пенелопы Маки.Оксфорд, Великобритания: Oxford University Press, 1985. См. Особенно стр. 178.

Кант, Иммануил. Основы метафизики морали [1785]. Перевод Х. Дж. Патона. Нью-Йорк: Харпер и Роу, 1964.

Росс, У. Д. Право и добро . Оксфорд, Великобритания: Oxford University Press, 1930.

Скэнлон, Т. М. «Контрактуализм и утилитаризм». В Утилитаризм и за его пределами , под редакцией Амартии Сена и Бернарда Уильямса. Кембридж, Великобритания: Издательство Кембриджского университета, 1982.

Скэнлон, Т. М. Чем мы обязаны друг другу . Кембридж, Массачусетс: Издательство Гарвардского университета, 1998. См. Особенно гл. 5, 189–247.

Сиджвик, Генри. Методы этики . 7-е изд. Лондон: Macmillan, 1907.

Брэд Хукер (2005)

Мотивированное использование моральных принципов

Мотивированное использование моральных принципов

Суждение и принятие решений, т. 4, вып. 6, октябрь 2009 г., стр.
476-491

Эрик Луис Ульманн * Северо-Западный университет Дэвид А.Писарро Корнельский университет Дэвид Танненбаум и Питер Х. Дитто Калифорнийский университет, Ирвин

Пять исследований показали, что люди избирательно используют общие моральные принципы.
принципы для обоснования предпочтительных моральных выводов. В исследованиях 1а
и 1b, студенты колледжей и респонденты из сообщества были представлены
вариации традиционного морального сценария, в котором спрашивалось, было ли это
позволительно принести в жертву одного невиновного человека, чтобы спасти большее
число людей.Политические либералы, но не более
консервативные участники, с большей вероятностью поддержали консеквенциализм
когда у жертвы было стереотипно белое американское имя, чем когда
У жертвы было стереотипное имя чернокожего американца. Найдено исследование 2
свидетельства, свидетельствующие о том, что участники верят в соблюдение моральных принципов, которые они
одобряющие, носят общий характер: когда они представлены последовательно с
В обоих вариантах сценария либералы снова проявили перекос в
их суждения к первоначальному сценарию, но продемонстрировали последовательность
после этого.Исследование 3 показало, что консерваторы с большей вероятностью поддержат
непреднамеренное убийство ни в чем не повинных мирных жителей, когда мирные жители Ирака
убиты, чем когда американцы убивали мирных жителей, а либералы показали
нет значительного эффекта. В исследовании 4 участники прониклись патриотизмом.
были более склонны поддерживать консеквенциализм, когда иракское гражданское население
убиты американскими войсками, чем были заправлены участники
мультикультурализм. Однако этого не произошло, когда американские
мирные жители были убиты иракскими войсками.Последствия для роли
рассудок в моральном суждении.

Ключевые слова: моральное суждение, мотивированное рассуждение, консеквенциализм, деонтология.

1 Введение

Большинство людей считают, что причинять вред невинным детям неправильно, как и
обман на экзамене или нарушение обещания. Более спорно, некоторые
люди считают, что аборт — это плохо, что смертная казнь
несправедливо, или что животных нельзя убивать и есть. Эти моральные
суждения во многом отличаются от других социальных суждений.Нет
только мы верим, что наши моральные суждения верны, но мы верим
что (в отличие от нашего отношения, скажем, к шоколадному мороженому) все
остальное должно согласиться с нами. На это указали не только
философы как ключевой компонент моральных убеждений (например, Hare, 1952),
но также подтверждено психологами как важная особенность непрофессиональных
моральная интуиция (Haidt, Rosenberg, & Hom, 2003; Skitka, Bauman,
И Саргис, 2005; Туриэль, 1998). Однако проблема возникает, когда
защита моральных суждений.Защищая моральное суждение, обращаясь к
наши субъективные предпочтения (например, «аборт — это неправильно
потому что мне это не нравится »)
неубедителен, поскольку не может предоставить убедительную причину, почему
другие должны согласиться. Тем не менее, как утверждали некоторые философы, моральная
претензии не имеют очевидного набора объективных критериев для демонстрации
их правда (Mackie, 1977). Эти особенности вызывают разногласия в
моральная сфера — сложная проблема (Pizarro & Uhlmann, 2006; Sturgeon,
1994; Санштейн, 2005).

Однако то, что люди часто делают, так это отстаивание определенной морали.
решение, апеллируя к общему моральному принципу .Принципы определяются как общие правила, которые могут определять суждение
широкий спектр ситуаций ¹ , моральные суждения кажутся менее похожими на
ad hoc предпочтений и больше как рациональных фактов. В моральном
рассуждения, принцип служит первым шагом к рисованию
конкретный вывод. Как только есть согласие по поводу принципа,
оценка того, является ли конкретное моральное требование воплощением
принцип — это все, что осталось.

Конечно, в моральной философии велись серьезные споры о том, как
какие принципы должны быть одобрены (т.е., наиболее оправданный
нормативная этика; например, Smart & Williams, 1973). Один из центральных
дебаты по нормативной этике велись между сторонниками
консеквенциализм и деонтология . Консеквенциализм
считает, что действия являются нравственно правильными или неправильными в той степени, в которой они
максимизировать хорошие последствия.
С другой стороны, многие деонтологи, принимая
что последствия важны, считаю, что есть ограничения
против определенных действий независимо от их последствий — некоторые действия
ошибочны сами по себе.Эти ограничения обычно включают
обязанности и обязательства, такие как судебные запреты не нарушать обещания, не
лгать и не причинять вреда невиновным. Спор между этими двумя
лагеря породили ряд хорошо известных мысленных экспериментов, в которых
два общих принципа противопоставляются друг другу в одной моральной
решение (например, «Тележка» и
Дилеммы «пешеходного моста»; Foot, 1967;
Томпсон, 1986). Принимая эти сценарии для использования в лаборатории,
психологические исследования показали, что непрофессионалы находят
различие между консеквенциалистскими и деонтологическими соображениями
значимый (Грин, Сомервилль, Нистром, Дарли и Коэн, 2001;
Spranca, Minsk, & Baron, 1991).Действительно, исследования с использованием этих
сценарии продемонстрировали, что определенные особенности действия (например,
независимо от того, является ли вред прямым или косвенным) может надежно повлиять на моральные суждения, которые
в соответствии с консеквенциалистской или деонтологической моралью
этика.

Однако здесь мы предлагаем следующее: даже при использовании сценариев
которые, как было доказано, надежно выявляют консеквенциалист или
деонтологические интуиции, моральные суждения людей
часто зависит от множества других мотивов, таких как желание
защищать свои идеологические убеждения.Это соответствует большому телу
свидетельств, показывающих, что на процессы мышления сильно влияют
мотивационные факторы, и что люди гибки в принципах
они применяют для обоснования своих решений (Bartels & Medin, 2007; Ditto
И Лопес, 1992; Кунда, 1987; Эрих и Ирвин, 2005; Пахария и
Deshpandé, 2009; Пищинский и Гринберг, 1987; Саймон, Кравчик и
Holyoak, 2004; Саймон, Snow & Read, 2004).

2 Текущие исследования

Политическая ориентация и моральные убеждения глубоко взаимосвязаны,
особенно в современной американской политической среде.Как
многие ученые утверждали, что так называемая культурная война между «синими»
(либеральная) и «красная» (консервативная) Америка часто сводится к
различие в моральных взглядах (Haidt & Graham, 2007; Lakoff, 2002). В
текущие исследования мы стремились продемонстрировать мотивированное использование
моральных принципов, сравнивая суждения политических либералов и
консерваторов к сценариям, которые либо совпадают, либо противоречат их
политические пристрастия. ²

Анекдотические свидетельства, казалось бы, гибкой опоры на моральные принципы
нетрудно найти в текущем политическом дискурсе.Многие политические
консерваторы, например, обозначили четкую деонтологическую
позиция в своей моральной оценке исследований эмбриональных стволовых клеток,
утверждая, что потенциальные жизни, спасенные любой технологией, созданной
это исследование не оправдывает принесение в жертву невинных (эмбриональных)
жизнь. В своих моральных оценках большого числа погибших среди гражданского населения
вызвано вторжением в Ирак, однако консерваторы были более
консеквенциалист по тону, утверждая, что жертвы среди гражданского населения
необходимые затраты для достижения большего блага.Многие политические либералы на
с другой стороны, выступили против Буша
Решение администрации вторгнуться в Ирак на основе (среди
другие причины) о принципиальной позиции против военного вмешательства США
во внутренних делах зарубежных стран.
Такая принципиальная позиция невмешательства не была очевидна в
благосклонное отношение многих либералов к военной интервенции во время
администрации Клинтона в их попытке подавить этническое насилие в
Босния. В каждом из этих случаев может показаться, что моральный принцип
призванные оправдать (или противостоять) действиям, зависит от того, как
чувствует к людям, которые находятся на стороне доставки и получения
этого действия.

Целью текущих исследований было изучение человеческих
моральные суждения с большей степенью экспериментального контроля, чтобы
можно сделать более убедительные выводы о мотивированном и гибком использовании
моральных принципов. Для этого мы сначала построили
сценарии, разработанные для сопоставления консеквенциалистских и деонтологических принципов
друг против друга. Хотя не всегда эти двое
этические подходы противоречат друг другу, когда участники должны выбирать
один принцип по сравнению с другим, чтобы прийти к моральному суждению, обеспечивает
простая и ясная мера того, какой принцип предпочитает человек.Мы
затем создали две версии этих сценариев, которые были тщательно
сопоставлены (на основе результатов первоначального предварительного тестирования) в их
морально значимый контент (например, принесение в жертву невинных жизней), но
которые различались по деонтологическому или консеквенциалистскому варианту
наиболее соответствовал политически либеральным или консервативным
чувствительности. Наконец, мы попросили участников оценить сценарии.
по ряду шкал, призванных отразить их зависимость от
консеквенциалистские и деонтологические принципы.Наш генерал
предсказывалось, что политическая приверженность приведет к опоре на
какой бы общий принцип ни поддерживал политически последовательную моральную
суждения. Выборочно одобряя общий моральный принцип для поддержки
желаемый моральный вывод будет свидетельством мотивированного морального
рассуждения.

3 Предварительный тест: Какие характеристики считаются морально значимыми?

Таблица 1: Результаты предварительного тестирования

12 Вес

Социальная дистанция

	Неактуально (%)	Релевантно (%)
День рождения	92	8	12	10
Раса	87	13
Национальность	87	13
Пол	80	20
46	54
Возраст	38	62

Сначала мы стремились четко определить характеристики участников
одобрено как морально значимое или не имеющее отношения к
пострадавших .Для этого студенты Университета
Калифорния, Ирвин ( n = 238) были представлены следующие
инструкция:

Философы-моралисты спорят и спорят о всевозможных вещах. Один
давнишние споры о том, допустимо ли причинять вред другим людям, если
это способствует большему благу. Например, военачальники часто
столкнулся с этой дилеммой — вступление в войну неизбежно ведет к гражданским
жертвы, но отказ от войны также потенциально может привести к гораздо большему количеству жертв.
ни в чем не повинные люди подвергаются риску (например, если не схватят террористов или
диктаторов, которые, вероятно, причинят вред многим ни в чем не повинным гражданам в
будущее).Некоторые люди считают, что определенные действия, например причинение вреда
ни в чем не повинные люди, никогда не оправдываются ни при каких обстоятельствах. Другие
считают, что если последствия достаточно велики, то даже
нежелательные действия (например, причинение вреда другим людям) могут быть морально
оправдано.

Хотя этот вопрос определенно является дискуссионным, существуют также определенные
факторы, которые могут позволить причинить вред другим в
определенные ситуации. Например, некоторые люди считают, что причинение вреда
другие люди обычно ошибаются, но если кто-то виноват в серьезном
преступление (например, убийство), то это следует учитывать при
решение о причинении вреда (например, вынесение смертного приговора).Мы заинтересованы
в выяснении того, должны ли следующие факты разумно
влиять на моральное суждение человека при принятии решения о том,
причинять вред другим, чтобы способствовать более серьезным последствиям. Что это
факторы, указанные ниже, следует учитывать, когда человек делает моральные
суждение, подобное описанному выше?

Участников попросили ответить «да» или «нет» на каждый из
следующие характеристики жертвы: раса, национальность, пол,
возраст, вес, состояние здоровья, социальная дистанция до респондента и
дата рождения жертвы.Для каждой функции участники также были
предоставлен пример, чтобы помочь разобраться в вопросе (например, для
гонки, участники читали: «Раса жертвы, например, если
жертвой был белый или черный человек? »).

Как показано в Таблице 1, был широкий диапазон
мнения участников о том,
должно быть морально значимым. Самая нерелевантная особенность: 92%
участники указали это, был день жертвы и
месяц рождения и наименее нерелевантный признак (только 38%
участников, признающих неуместность) был жертвой
возраст.Наибольший интерес для нас вызвали вопросы оценки моральных качеств.
актуальность расы и национальности. В обоих случаях подавляющее
большинство участников (87%) сообщили, что эти особенности
морально неактуально. Кроме того, ни один из ответов на вопросы не был
достоверно соотносится с политической ориентацией на р.
<0,05 уровня, что говорит о том, что либералы и более консервативные участники не сильно разошлись во мнениях о том, есть ли такие особенности были морально значимыми или неуместными.

Мы принимаем результаты этого предварительного опроса в качестве начального
точка для нашей мотивированной системы рассуждений. Участники, которые разошлись
в своей политической ориентации подавляющее большинство согласились с тем, что
раса или национальность жертвы не должны приниматься во внимание
в свои суждения о целесообразности
консеквенциализм или деонтология как основа для вынесения морального суждения.

4 Исследование 1a: Тележка с поворотом

В исследовании 1a мы проверили наши гипотезы о мотивированных и гибких
использование моральных принципов с использованием модифицированной версии широко используемых
Дилемма пешеходного моста.В этой дилемме человек должен решить, стоит ли
или не приносить в жертву одного невинного человека, чтобы спасти группу
люди, которых убьет троллейбус, направляющийся в их сторону. Этот
дилемма часто используется философами в мысленных экспериментах
озабочен определением того, является ли консеквенциализм подходящим
нормативной этической теории (Foot, 1967; Thompson, 1986), а также
использовался в ряде психологических экспериментов по изучению природы
моральное суждение (например, Cushman et al., 2006; Greene et al., 2001;
Spranca, Minsk, & Baron, 1991).

Известно, что среди американских колледжей существует сильное пренебрежение.
студентов и политически либеральных американцев в целом для укрытия
чувства, которые можно считать предвзятыми по отношению к чернокожим американцам
(Чопп и Монтейт, 2003; Монин и Миллер, 2001; Нортон и др., 2004;
Плант и Девайн, 1998; Тетлок, Кристель, Элсон, Грин и Лернер,
2000). Поэтому мы изменили расу персонажей в сценариях.
чтобы увидеть, повлияет ли это на участников
суждения относительно соответствующих моральных действий.Как указано в
до теста, раса — это переменная, которую большинство нашей выборки считало морально
не имеет значения при принятии решения о спасении жизней.

4.1 Метод

Участники . Восемьдесят восемь студентов бакалавриата
Калифорнийский университет в Ирвине участвовал в зачетных курсах.

Материалы и порядок действий . Участники получили одно из двух
сценарии с участием человека, который должен решить, следует ли
бросить крупного человека на путь тележки (описывается как достаточно большой
что он остановит движение тележки), чтобы не допустить
тележка от убийства 100 ни в чем не повинных людей, попавших в ловушку
автобус. ³ Половина
участники получили вариант сценария, в котором агент мог
пожертвовать человеком по имени «Тайрон Пэйтон», чтобы спасти 100
члены Нью-Йоркского филармонического оркестра, а другая половина получила
версия, в которой агент мог пожертвовать «Чипом Эллсвортом.
III », чтобы спасти 100 участников Гарлемского джазового оркестра. В обоих
сценарии, по которым человек решает бросить человека на тележку
треки. Пока мы не предоставили конкретной информации о гонке
людей в сценарии, мы рассудили, что Чип и Тайрон
стереотипно ассоциировались с белыми американцами и чернокожими американцами.
соответственно, и что Нью-Йоркский филармонический оркестр будет
предполагается, что большинство из них — белые, а Гарлемский джазовый оркестр будет
предполагается, что большинство составляют черные.

Затем всем участникам были предоставлены следующие предметы:
оценить одобрение общего принципа консеквенциализма на
7-балльная шкала:
(1) «Жертвует Чипом / Тайроном, чтобы спасти 100
Оправданы члены Гарлемского джазового оркестра / Нью-Йоркской филармонии
или неоправданно? » (1 = совершенно неоправданно , 7 =
полностью оправдано )
(2) «Жертвует Чипа / Тайрона ради
спасти 100 участников Гарлемского джазового оркестра / Нью-Йорк
Филармония моральная или аморальная? » (1 = крайне аморально , 7 =
чрезвычайно моральный )
(3) «Иногда необходимо разрешить
смерть невиновного человека с целью спасти большее количество
невинные люди.”(1 = совершенно не согласен , 7 =
полностью согласен )
(4) «Мы никогда не должны нарушать определенные основные
принципы, такие как принцип не убивать невиновных, даже
если, в конце концов, чистый результат будет лучше ». (обратное кодирование; 1 =
полностью не согласен , 7 = полностью согласен )
(5) «Иногда необходимо допустить смерть небольшого числа
невинных, чтобы способствовать большему благу ». (1 = полностью
не согласен , 7 = полностью согласен )

Наконец, участников попросили сообщить о своей политической ориентации
по шкале от 1 ( очень либеральный, ) до 5 ( очень либеральный)
консервативный ).Участники в среднем оставались политически левыми
центр ( M = 2,57).

Рисунок 1: Результаты экспериментов 1a и 1b. Точки данных «Сложены» по горизонтали для обозначения плотности. Линии наиболее подходящие линейные регрессии для каждой группы.

4.2 Результаты и обсуждение

Все зависимые переменные сильно коррелировали и были
объединены, чтобы сформировать индекс консеквенциализма
(Α Кронбаха = 0,78). Более высокие баллы
указал на большую поддержку консеквенциализма — что это было
морально оправдано пожертвовать человеческой жизнью ради спасения жизней
многих других.

Мы провели линейную регрессию для проверки как независимых, так и
интерактивные эффекты сценарных условий и самооценки политических
ориентация на поддержку консеквенциализма. Условие сценария (−1
= Чип, 1 = Тайрон), политическая ориентация (преобразована в стандартную
ед.), а член взаимодействия одновременно вводился как
предикторы в модели. Был один надежный эффект низшего порядка:
участники были менее склонны поддерживать консеквенциализм, когда Тайрон
Пэйтон был принесен в жертву, чем когда был принесен в жертву Чип Элсуорт III,
b = -.19, SE = ,09, t (84) = 2,24,
p = , 03. Однако это было оговорено ожидаемым
условие x политическая ориентация взаимодействие с либералами (но не
относительно более консервативных участников), показывающих разницу
одобрение моральных принципов в разных сценариях, b = 0,20,
SE = 0,09, t (84) = 2,26, p = 0,03 (см. Рисунок
1). В частности, либералы (определены как 1 SD ниже среднего;
Aiken & West, 1991) с большей вероятностью поддержали консеквенциалист
оправдание, когда жертва имела стереотипно белое имя, чем
когда жертва имела стереотипно черное имя, b = -.40,
SE = ,12, t = 3,27, p = 0,002. Более
консервативные участники (1 SD выше среднего) не дали
достоверно разные подтверждения консеквенциализма в разных сценариях
версии, b = .01, SE = .13, t = .09,
р. = 0,93.

5 Исследование 1b: дилемма расы и спасательной шлюпки

Исследование 1a подтвердило наши первоначальные прогнозы относительно мотивированных и
гибкое одобрение моральных принципов, по крайней мере, для политических
либералы.В исследовании 1b мы попытались воспроизвести основной вывод с помощью
сценарий, который не полагался на явное сравнение между
один член одной расы и 100 членов другой расы, таким образом
предлагая более чистую манипуляцию. Для этого мы использовали сценарий, который
манипулировал только расой индивида, которого нужно было принести в жертву. В
Кроме того, мы добавили дополнительный вопрос, предлагающий участникам сделать вывод
раса жертвы по имени, чтобы непосредственно исследовать
мотивируют ли расовые признаки дифференцированного использования моральных
принципы.Наконец, чтобы собрать дополнительные доказательства того, что раса не была замечена
чтобы быть морально значимыми, мы спросили участников, действительно ли их ответы
было бы иначе, если бы целевой человек принадлежал к другой расе.
Даже если участники согласились, что гонка не должна учитываться.
в свои моральные суждения (как они указывали в наших предварительных данных),
они все еще могут быть готовы признать такие соображения, к сожалению
сделать влияют на их суждения. Мы ожидали воспроизвести
тот же образец мотивированного и гибкого одобрения моральных принципов
как в Исследовании 1а, и что участники явно отрицают эту гонку
учтены в их суждениях.

5.1 Метод

Участники. В выборку вошли 176 участников, в составе
студентов Корнельского университета ( n = 96) и взрослых из
общественная зона в Южной Калифорнии ( n = 80). Как описано
более подробно ниже участники выборки сообщества заполнили
несколько дополнительных мер, не применяемых к студенту колледжа
образец.

Материалы и методика. Участники читают о человеке
кто должен решить, бросать ли тяжело раненого человека (так
ранен, что он не выживет) с переполненной спасательной шлюпки, чтобы
чтобы спасательная шлюпка не затонула, тем самым затопив все
люди на борту.Как и в исследовании 1а, мы косвенно манипулировали расой.
человека, которого должны были принести в жертву — либо раненого по имени
«Чип Эллсуорт III» или раненый
человек по имени «Тайрон Пэйтон».

Сразу после прочтения сценария участники ответили на четыре
вопросы, оценивающие их поддержку консеквенциализма. Они были
попросили оценить, используя 7-балльную шкалу, пункты:
(1) «Жертвует Чипа / Тайрона, чтобы спасти других участников.
на борту приемлемо или неприемлемо? »
(2) «Жертвует Чипа / Тайрона, чтобы спасти других участников.
на борту морально или аморально? »
(3) «Мы никогда не должны нарушать определенные основные принципы,
например, принцип не убивать невиновных, даже если в
конец чистый результат лучше.»
(4)« Иногда необходимо допустить смерть
невинные люди живут ради большего блага ».

Участники также сообщили о своей политической ориентации как для социальных
и экономические вопросы по шкале от 1 ( очень либеральные )
до 7 ( очень консервативно ). Социально-экономические вопросы были
объединены для формирования индекса общеполитической ориентации ( r
= 0,63). Участники в среднем находились немного левее центра.
( М = 3.59).

Дополнительные мероприятия. Участники выборки сообщества
выполнено несколько дополнительных мероприятий. В качестве проверки манипуляции они
спросили: «Если бы вам нужно было угадать, какой расы Чип Эллсворт III (Тайрон
Пэйтон), что бы вы подумали? » Варианты ответа были белыми,
Азиатский, латиноамериканский, черный или другой. Этим участникам также задавали вопросы
формат открытого ответа, считали ли они гонку главной
характер повлиял на их суждения: «Если расы Чипа (Тайрона)
отличался от того, что вы себе представляли, как вы думаете, этот факт
изменить то, как вы ответили на заданные выше вопросы? »

5.2 Результаты и обсуждение

Не было значительных различий между оценками колледжа.
студенты и образец сообщества, ни какое-либо взаимодействие между образцом
популяция и условия исследования, поэтому мы свернули выборки для наших
первичные анализы. Кроме того, четыре основные зависимые переменные были
рухнул, чтобы сформировать единый индекс консеквенциализма (Кронбах
α = 0,75), причем более высокие баллы указывают на большую поддержку
консеквенциализма.

Мы провели линейную регрессию, аналогичную той, что использовалась в исследовании 1a, с
сценарное условие, политическая ориентация и срок взаимодействия
одновременно вводятся в модель в качестве предикторов.Нет надежных
обнаружены эффекты низшего порядка. Однако предсказанное условие x
политическая ориентация взаимодействие обнаружено, b = 0,12,
SE = 0,06, t (172) = 2,15, p = 0,03 (см. Рисунок
2). Концептуально воспроизводящее исследование 1a, либералы (1 SD ниже
среднее) с большей вероятностью поддержали консеквенциалистское оправдание
когда Чип был принесен в жертву, чем когда был принесен в жертву Тайрон, b =
−19, SE = , 08, t = 2.43, p = 0,02. Более
консервативные участники (1 SD выше среднего) не дали
достоверно различные подтверждения консеквенциализма для Чипа и
Тайрон, b = 0,05, SE = 0,08, t = 0,61,
р. = 0,54.

Участники выборки сообщества выполнили несколько дополнительных
меры. Когда вас просят угадать расу целевого персонажа в
Проверка манипуляции, 79% участников в состоянии Чипа
считали, что Чип был Белым, и 64% тех, кто был в Тайроне
состояние считало, что Тайрон был Блэком, χ ²
(4, n = 77) = 26.63, р <
.001. Кроме того, ключевое взаимодействие, о котором говорилось выше, осталось
статистически значимо даже при включении только этих участников
кто «прошел» проверку на манипуляции.

Мы также спросили участников выборки сообщества, готовы ли они
разные суждения, если жертва принадлежала к другой расе. В
подавляющее большинство (92% участников) заявили, что не будут, и
ответы на этот контрфактический вопрос не менялись в зависимости от сценария,
χ ² <.05, или политическая ориентация участников, r = 0,10,
p = ,40. На прямой вопрос большинство участников заявили, что
раса не имела отношения к их моральным суждениям.

В исследованиях 1a и 1b мы обнаружили, что самоидентифицируемые политические
либералы и более консервативные участники различались
одобрение моральных принципов, когда раса была контекстной переменной.
В частности, политические либералы, как правило, с большей вероятностью поддерживали
Консеквенциалистское оправдание принесения в жертву невиновного белого человека
по сравнению с принесением в жертву невиновного черного человека.Есть ряд
возможности относительно того, почему эти эффекты были вызваны ответами
наши либеральные участники. Во-первых, раса жертвы может иметь
просто был более заметным для либералов, чем более консервативные
участников. Мы провели внутренний анализ, чтобы проверить это
объяснение. Для тех участников, которым проводилась манипуляция
отметьте пункт, мы фиктивно закодировали их ответы как 0 для «неправильных»
ответов и 1 для «правильных» ответов (т. е. тех, кто
правильно или неправильно сообщил о Чипе Элсворте как о европеоиде или
Тайрон Пэйтон в роли афроамериканца соответственно).Политическая
ориентация не была надежно связана с правильным или неправильным
ответы на пункт проверки манипуляции, r = −.07,
p = 0,50. Либералы были не более вероятны, чем сравнительно
консервативные участники сообщают о Чипе Элсворте как о Белом или Тайроне
Пэйтон в роли Блэка, предполагая, что раса жертвы была в равной степени
характерны как для консервативных, так и для либеральных участников.

Более вероятное объяснение состоит в том, что антипатия к предубеждениям против черных
играли большую роль в суждениях либералов.Недавний
метаанализ, проведенный Jost, Glaser, Kruglanski и Sulloway (2003), показал
что одно из принципиальных различий между либералами и
консерваторы заключаются в большей терпимости консерваторов
за социальное неравенство. Исследование моральных основ, лежащих в основе
либеральные и консервативные идеологии также предполагают, что справедливость
опасения особенно остро встают у политических либералов (Haidt &
Graham, 2007), и эта раса, вероятно, является ключевым символом, вызывающим эти
проблемы в современной Америке. Таким образом, возможно, что наш
сценарии, описывающие жертвоприношение черного человека, просто содержали больше
мотивационная сила для либералов, чем для сравнительно консервативных
участников.Наша манипуляция Чипом-Тайроном представила либералам
выбор, который может привлечь внимание их к проблемам расовой принадлежности
неравенство, и они ответили более негативно, когда их просили пожертвовать
Черная жизнь, чем Белая жизнь. Сравнительно консервативный
участников, даже если они не были явно предвзяты, возможно, просто не хватало
эта острая чувствительность к неравенству и ответила более
беспристрастная мода в результате. Независимо от источника мотивации,
однако эти результаты предполагают, что моральные принципы в целом придерживались
применяется в разных ситуациях, может применяться выборочно, чтобы соответствовать
желаемое моральное суждение.

6 Исследование 2: Поддержка моральных принципов несколькими
сценарии

Исследования 1a и 1b продемонстрировали различия в одобрении
консеквенциализм для политических либералов, основанный на расе
человек будет принесен в жертву. Но, возможно, либералы действительно увидят
нет ничего проблематичного в их ответах на два разных
сценарии. Они могут быть наивными партикуляристов — веря
что не существует принципа изгиба, который должен удерживать вес на
все ситуации (Дэнси, 1993, 2004).Если так, они могут чувствовать себя комфортно
применяя разные правила в разных сценариях, не нарушая
их собственные нормативные убеждения. Например, наши либеральные участники
может полагать, что жизнь черного человека действительно должна иметь значение
больше, чем у белого человека (например, из-за прошлых
несправедливости). Хотя наши предварительные данные ставят под сомнение эту гипотезу,
этот вопрос казался достаточно важным, чтобы требовать дальнейшего
изучение. Вопрос о расе в первоначальном опросе, для
пример, мог быть слишком общим или расплывчатым, чтобы выявить надежный
ответы о моральных убеждениях участников.В исследовании 2 мы напрямую
спросил участников, должна ли раса быть значимым вкладом в
конкретная задача, которую они только что выполнили.

Еще один способ решить эту проблему — использовать
внутрипредметный дизайн. Многочисленные предыдущие исследования противопоставили
суждения, вынесенные в условиях совместного (т. е. внутри субъектов)
по сравнению с отдельными (т.е. между субъектами) оценками (например, Bartels,
2008 г.). Многое из того, что делает суждения внутри субъектов (т. Е. Совместные
оценка) условия настолько интересны, что они раскрывают факторы
что участники открыто позволяют влиять на свои суждения (для
обзор, см. Hsee, Loewenstein, Blount, & Bazerman, 1999).Используя это
метод в наших исследованиях позволил нам определить, верят ли участники
что различия в таких консеквенциалистских ответах оправданы. Если
Итак, они должны сообщить о разных ответах в Чипе и Тайроне.
сценарии при наличии обоих сценариев в одном сеансе (так же, как и они
в наших межсубъектных планах в исследованиях 1a и 1b). Если, однако,
участники наивно полагают, что раса не имеет значения,
и что моральные принципы должны применяться одинаково в обоих
сценарии, а затем их ответы на первый полученный сценарий.
должен быть эффективным предиктором их ответов на второй
сценарий.Например, если либеральный респондент одобряет пожертвование
Чип в первом сценарии, тогда мы предсказываем, что этот человек
аналогично ответим на второй сценарий про Тайрона. Такой узор
предоставит доказательства того, что люди считают, что (а) раса
персонажи в сценариях не имеют отношения и (б)
применение моральных принципов должно сохраняться во всех сценариях, если
Единственная разница — раса жертвы.

6.1 Метод

Участники: Тридцать восемь студентов Университета
Калифорния, Ирвин участвовала в исследовании для получения кредита.

Материалы и методика. Мы использовали те же две версии
дилемма, представленная в исследовании 1а — участников попросили либо
пожертвовать Чипом Элсвортом III, чтобы спасти 100 жителей Гарлема
Джазовый оркестр, или пожертвовать Тайроном Пэйтоном, чтобы спасти 100
участники Нью-Йоркской филармонии. Чтобы определить, есть ли
люди явно изменили бы свое одобрение
консеквенциализма, мы дали всем участникам обе версии
сценарий, в котором порядок сценария уравновешивается между субъектами.Каждый
сценарий был представлен на отдельной странице, а участники были
поручено не возвращаться к предыдущему сценарию. После прочтения каждого
версии сценария, участники ответили на один и тот же набор
пункты, как и раньше — вопрос, было ли действие оправданным или неоправданным,
было ли действие моральным или аморальным, и согласились ли они или
не согласен с двумя пунктами, описывающими общие моральные принципы. Как
Раньше все задания оценивались по 7-балльной шкале.

На отдельной странице участники предоставили бесплатный письменный ответ
на нормативный вопрос о роли расы в моральных суждениях:
«Как вы думаете, следует ли учитывать расу человека при принятии решения
стоит ли пожертвовать невинной жизнью, чтобы вызвать
большее благо? Наконец, участники сообщили о своих политических
ориентация как на социальные проблемы, так и на экономические вопросы по масштабам
в диапазоне от 1 ( Очень либеральный, ) до 7 ( Очень либеральный).
Консервативный ).Ответы на два вопроса о политической ориентации
были объединены, чтобы сформировать общий индекс политической ориентации
( r = 0,51). Участники в среднем оставались политически левыми
центр ( M = 3,57).

6.2 Результаты и обсуждение

Мы выдвинули гипотезу, что (а) основная закономерность, обнаруженная в исследовании 1а, будет
копировать, где либералы (но не сравнительно более консервативные
участников) продемонстрировали бы дифференциальную поддержку консеквенциализма
к первому сценарию, и (б) все участники (включая
либералы) будут последовательны в их последующем одобрении
консеквенциализм для второго сценария.

Чтобы проверить это, мы сначала вычислили индекс консеквенциализма по
объединение ответов по обоим сценариям (α = 0,92). Мы тогда
ввел одобрение консеквенциализма в общую линейную модель,
с версией сценария (Чип против Тайрона), порядок сценария (сначала Чип
против Тайрона вначале), политическая ориентация по самооценке и все двусторонние
и 3-сторонние взаимодействия в качестве переменных-предикторов в модели. Порядок
сценарий рассматривался как переменная между субъектами и сценарием
версия как переменная с повторными измерениями в модели.Два
статистические результаты, наиболее соответствующие нашим гипотезам, были двухсторонними
порядок сценария x политическая ориентация взаимодействия и низшего порядка
эффект версии сценария. Для взаимодействия следует ожидать
Схема результатов аналогична той, что была обнаружена в исследованиях 1a и 1b. Для
версии сценария, следует ожидать нулевого эффекта, если участники
считают, что моральные принципы должны применяться в разных сценариях, и
статистически значимый эффект, если участники наивны
партикуляристов (то есть, если им удобно использовать разные
моральные правила в двух сценариях).

Как и ожидалось, порядок сценария x политическая ориентация взаимодействия
был надежным, с либералами (но не более консервативными участниками)
демонстрируя дифференцированное одобрение моральных принципов между
условий, F (1, 68) = 4.82, MSE = 1.77, p
= 0,032; зависимая переменная представляла собой комбинированный ответ обоих
сценарии. Как и в предыдущих исследованиях, либералы были менее вероятны
поддержать консеквенциализм, если сначала столкнется с Тайроном Пэйтоном
как жертва, чем если бы Чип Эллсуорт III был первой жертвой,
б = -.43, SE = 0,21, t = 2,00, p
= 0,05. Консерваторы не выказывали особой поддержки между
начальные два сценария: b = 0,25, SE = 0,21,
t = 1,20, p = 0,24.

Эта же модель также практически не обнаружила эффекта низшего порядка для
внутрисубъектный сценарий, вопреки наивному партикуляризму
счет, F (1, 68) = 0,02, MSE = 1,77, p =
.88. Участники были чрезвычайно последовательны в своих суждениях:
корреляция между их одобрением консеквенциализма в сценарии 1
и сценарий 2 был r =.98. Двадцать четыре из 38 участников.
(63%) не показали абсолютно никакой разницы в предмете
суждениями, а остальные участники показали лишь небольшие расхождения
в своих суждениях между двумя вариантами сценария. Наконец, нет
надежный вариант сценария x возникла политическая ориентация взаимодействия,
предполагая, что и либералы, и консерваторы ненадежны
различная внутрисубъектная согласованность для двух сценариев,
F (1, 68) = 0,06, MSE = 1,77, p =.80.

Таблица 2: Средние баллы консеквенциализма (в стандартизированных единицах) для Исследование 2. В двух столбцах слева показаны оценки участников. кто первым откликнулся на сценарий Тайрона, а затем на Чип сценарий. В двух столбцах справа показаны оценки участников. которые ответили на сценарии в обратном порядке.

	Tyrone	→	Микросхема		Микросхема	→	Tyrone
Liberal	.45		−,51		0,19		0,19
Консервативный	0,50		0,26
	0,26
	0,26 Таблица 2 иллюстрирует основную картину результатов. Чтобы облегчить интерпретация, оценки консеквенциализма стандартизированы — положительно оценки указывают на более высокую поддержку консеквенциализма и отрицательного оценки указывают на более низкую поддержку консеквенциализма (по сравнению с выборочное среднее).Опять же, для простоты интерпретации мы также разделили либералов и консерваторов на две группы (исключая участников ответивших «умеренно» на вопрос о политической ориентации). Как Таблица 2 ясно показывает, что либералы не одобряли консеквенциализм, если они сначала прочитали, что Тайрон Пэйтон был принесен в жертву, но они также отвергли консеквенциализм при последующем чтении о Чипе Элсворт. Однако, когда либеральные участники впервые прочитали о Чипе, Возникла противоположная картина: они показали относительно большую одобрение консеквенциализма в первоначальном сценарии, а также проявили большую поддержку консеквенциализма, когда впоследствии читая о Тайроне.Консерваторы продемонстрировали противоположную картину. либералы, но, как отмечалось ранее, межсубъектный эффект в консервативные участники были незначительными. Наконец, в своих открытых ответах на нормативный вопрос, касающийся гонки, каждый участник указал, что гонка не должна использоваться в качестве фактор при вынесении таких суждений. Об этом свидетельствуют заявления например: «Нет, раса не имеет значения в этих вопросах, если только вы не расист »« Нет, раса не должна влиять на то, нужно пожертвовать.Это решение должно основываться исключительно на средствах до конечной цели »и« Нет … ничьей жизнью нельзя жертвовать. намеренно, независимо от того, какой они расы ». Таким образом, Исследование 2 предоставило дополнительные доказательства того, что политическая ориентация способствует избирательному использованию моральных принципов. Более того, эта предвзятость не является явно выбранным ответом на манипулируемые особенности нашего сценария (т.е. гонки). Напротив, участники были очень последовательны в своих ответах Чипу и Тайрону. версии, когда они получили обе версии, и явно отклонили гонку в качестве важного фактора, когда его прямо спрашивают. 7 Исследование 3: Военные действия, сопутствующий ущерб и политические ориентация В исследовании 3 мы стремились проверить нашу гипотезу мотивированного морального рассуждения. используя сценарий, который имел более реальное значение для наших участников. Мы также искали ситуацию, которая вызовет консервативные страсти не меньше либеральных. Дилемма, которую мы выбрали для изучения был один, связанный с «сопутствующей» смертью невиновных мирные жители в военных конфликтах. Во многих боевых действиях должны быть приняты трудные моральные решения о том, возможно ли (или уверенность) в непреднамеренном убийстве невинных гражданских лиц — это оправдано большим благом, которое может быть достигнуто военными победа.Таким образом, эта ситуация подрывает деонтологическую и консеквенциалистскую этики друг против друга, и в этом смысле она похожа на Дилемма пешеходного моста, использованная в исследованиях 1а и 2. Для этого исследования мы манипулировал еще одной функцией, которую многие сочли бы нормативно не имеет отношения к моральному суждению — национальность невиновного жертвы убиты как побочный эффект военного нападения. Использование мотивации, вызванной политическими чувствами в начале войны в Ираке (когда исследование было проведено), мы предположили, что политическая консерваторы, но не либералы, увидят побочный ущерб больше приемлемо, когда рассматриваемые невинные гражданские лица были скорее иракцами. чем американцы. 7.1 Метод Участники . Сто сорок четыре студента Калифорнийский университет в Ирвине ( n = 46) и в Калифорнии Государственный университет, Фресно ( n = 98) участвовал в исследовании. для конечно кредита. Материалы и методика. Участникам был выдан один из двух сценарии, когда военное руководство в Ираке инициировало действие, которое предсказуемо, но непреднамеренно погибли ни в чем не повинные граждане. Половина участники получили версию, где американские войска напали на иракский боевиков, а другая половина получила версию, где иракские повстанцы атаковали американские войска.Описанный сценарий [Американские / иракские] лидеры решают совершить атаку, чтобы остановить ключевой лидеров [иракского повстанческого движения / американских вооруженных сил], чтобы предотвратить будущие смерти [иракских повстанцев / американских войск]. Оба сценария заявил, что, хотя лица, принимающие решения, знали о возможности невинных смертей, они рассуждали, что иногда необходимо приносить в жертву невинных людей ради большего блага (в данном случае спасение многих будущих жизней). Сценарии также специально заявил, что лица, принимающие решения, не намеревались убивать кого-либо ни в чем не повинных гражданских лиц, но просто предвидели это как нежелательное последствие их военные действия. Затем участники указали, в какой степени они согласны с военными решение лидеров, считали ли они, что американские / иракские решение руководителей было хорошо аргументировано («Насколько аргументировано было позиции американских [иракских] лидеров? »), и насколько они поддержал консеквенциалистский принцип, который использовался военными лидеров, чтобы оправдать такие действия («Иногда необходимо позволить смерть небольшого числа невинных людей, чтобы способствовать большему хорошо »и« Мы никогда не должны нарушать определенные основные принципы, такие как принцип не убивать невиновных, даже если в конце концов чистый результат лучше »).Все ответы отмечены по 7-балльной шкале. Весы. Наконец, мы спросили участников об их общих политических ориентация по шкале от 1 ( Liberal ) до 7 ( Консервативный ). Участники были в среднем справа от центр ( M = 4,31). Рисунок 2: Результаты эксперимента 3. Точки данных «сложены» по горизонтали, чтобы указать плотность. Линии наиболее подходящие линейные регрессии для каждой группы. 7.2 Результаты и обсуждение Поскольку в сценариях есть раздел, в котором военачальники явно одобряют консеквенциализм как общий принцип, пункты о согласии участников с акцией и качество аргументации, лежащей в основе этого, было воспринято как одобрение консеквенциализм, наряду с двумя основными пунктами консеквенциализма. Все элементы были объединены, чтобы сформировать индекс консеквенциализма, с более высокие баллы, указывающие на большую поддержку (Α Кронбаха = 0,75). Затем мы провели линейную регрессию для проверки как независимых и интерактивные эффекты условий сценария и самооценки политическая ориентация на поддержку консеквенциализма.Сценарий состояние (-1 = иракские жертвы, 1 = американские жертвы), политическое ориентация (преобразованная в стандартные единицы) и термин взаимодействия одновременно были введены в модель в качестве предикторов. Был один надежный эффект более низкого порядка: консервативность была положительно связана с консеквенциализмом, предполагая, что политические консерваторы как правило, более допустимый взгляд на побочные жертвы, чем политические либералы, b = ,35, SE = ,10, т (140) = 3.58, р <,001. Тем не мение, это было квалифицировано ожидаемым условием x политическая ориентация взаимодействие с консерваторами (а не либералами) одобрение моральных принципов в разных сценариях, b = −2,6, SE = 0,10, t (140) = 2,63, p < 0,01 (см. рисунок 2). В частности, консерваторы (1 SD выше среднее) с большей вероятностью поддержали консеквенциалистские военные действия, когда жертвы были иракцами, чем когда жертвами были американцы, b = -.35, SE = ,14, t = 2,55, p = 0,01. Либералы (1 SD ниже среднего) не дали достоверно разных поддержка консеквенциализма в разных версиях сценария, b = 0,16, SE = 0,14, t = 1,18, p = 0,24. Примечательно, что в исследовании 3 мотивированное использование моральных принципов было относительно более выражен среди участников нашей выборки, которые были ближе к консервативных сторонников нашей шкалы, чем либералов (в отличие от Исследования 1 и 2, где либералы, как правило, управляли эффектами).Консервативные участники могли просто иметь большее желание поддержать войну в Ираке (особенно потому, что это исследование проводилось во время ранние этапы войны, когда республиканская поддержка была еще довольно высокий), и поэтому были особенно заинтересованы в поддержке консеквенциализм в случае, когда американская атака убивает невиновных Иракские мирные жители. Результаты исследования 3 подчеркивают тот факт, что оба либералы и консерваторы мотивировано и гибко используют моральные принципы. 8 Исследование 4: Политическая подготовка и военные действия В четырех исследованиях мы продемонстрировали, что доверие отдельных лиц на деонтологические и консеквенциалистские моральные принципы влияет по тому, как эти принципы согласуются с моральными выводами, наиболее последовательными с их политической ориентацией.Так же, как были найдены люди выборочно полагаться на общие оценочные критерии, которые «случаются» с поставить себя или свою группу в позитивном свете (Даннинг и др., 1995; Uhlmann & Cohen, 2005), мы утверждали, что политические сторонники выборочно полагаться на общие моральные принципы, которые идеологически благоприятствуют предпочел моральные выводы. Но до этого момента мы были вынуждены полагаться на то, что люди привносят свои моральные предубеждения с ними, так сказать. Хотя это подходящий способ изучить мотивированное использование моральных принципов, идеальная проверка нашей гипотезы было бы манипулировать предпочтительными моральными суждениями человека и продемонстрировать, что эта манипуляция может привести к различиям в одобрение моральных принципов.В исследовании 4 мы сделали это путем прайминга участники с патриотизмом или мультикультурализмом — ценности считается, что это связано с поддержкой американских войск против иракских повстанцы. Использование процедуры грунтовки обеспечивает проверку гипотеза о том, что автоматические, интуитивные процессы управляют моральными суждениями, и, в свою очередь, оправдываются моральными соображениями (Haidt, 2001; Haidt et al. др., 1993). 8.1 Метод Участники . Девяносто два студента Университета Калифорния, Ирвин участвовала в исследовании для получения кредита. Материалы и методика. участников были случайным образом распределены по одно из двух условий грунтовки, патриотический или мультикультурный . Участники были подготовлены с использованием предложения процедура расшифровки (Srull & Wyer, 1979; Bargh, Chen, & Burrows, 1996). Всем участникам было предложено расшифровать 11 предложений и удалите по одному слову, которое не входило в каждое из предложений. Одна группа участников получили 6 нейтральных предложений и 5 предложений, содержали слова, относящиеся к патриотизму (т.э., патриота, Американец, США, флаг, и лояльный ). Другая группа участники получили те же 6 нейтральных предложений и 5 дополнительных предложения, содержащие слова, относящиеся к мультикультурализму (т. е. мультикультурный, включающий, разнообразие, равный, и меньшинство ). Сразу после задачи расшифровки предложений, участникам было предложено прочитать сценарии военных действий в Ближний Восток использовался в исследовании 3. Таким образом, исследование было 2 (штрихи: Патриотическая vs.Мультикультурный) x 2 (Военный сценарий: американские жертвы против иракских жертв) межсубъектный дизайн. Следуя сценариям, участникам было предложено судить о действиях военачальников по отвечать на те же вопросы, которые использовались для оценки консеквенциализма в исследовании 3. Наконец, участников спросили об их политической ориентации на шкала от 1 ( Либерал ) до 7 ( Консервативный ) . участников в среднем были политически левее центра ( M = 3.43). 8.2 Результаты и обсуждение Сначала все элементы были объединены, чтобы сформировать индекс консеквенциализма (Α Кронбаха = 0,67) и проанализированы с 2 (Основное: патриотизм vs. мультикультурность) x 2 (Сценарий: иракские жертвы vs. Американские жертвы) межсубъектный дисперсионный анализ (ANOVA). В Единственным значительным эффектом было взаимодействие Prime x Scenario, показывающее, что участники по-разному реагировали на военные сценарии в зависимости от от того, были ли они нацелены на патриотизм или мультикультурализм, F (1, 88) = 3.91, MSE = 1,11, p = 0,05. Для сценарий жертв Ирака, участники, пропитанные патриотизмом, были с большей вероятностью поддержат консеквенциалистские военные действия, чем участники, ориентированные на мультикультурализм ( M = 4,17, SD = 0,77 против M = 3,59, SD = 0,86), t (41) = 2,26, p <0,05, d = 0,71. Не было обнаружено достоверной разницы между патриотом и мультикультурностью. простые числа в сценарии американских жертв ( M = 3.60, SD = 1,24 против M = 3,93, SD = 1,20), т <1. Наблюдалась незначительная тенденция для участников патриотического прайма. условие сообщить о несколько большем политическом консерватизме, чем участники мультикультурного первоочередного состояния ( M s = 4,30 и 4,71, SD s = 1,16 и 1,23 соответственно), t (90) = 1,56, p = 0,12. Однако взаимодействие сценария x затравки оставался значительным даже тогда, когда политические ориентация была включена как ковариата, F (1, 87) = 3.88, MSE = 1,12, p = 0,052, и политическая ориентация не смягчать эффекты манипуляции с грунтовкой, F s <1,35. Мы оставляем это на будущее исследование, чтобы более тщательно исследовать, могут ли подготовленные концепции надежно влиять на самооценка политической ориентации. 9 Общее обсуждение В пяти исследованиях мы предоставили доказательства того, что люди гибко поддерживают моральные принципы, поддерживающие суждения, соответствующие их политическим наклонности.В каждом исследовании мы ставили участников перед дилеммами. где небольшое количество невинных жизней может быть принесено в жертву, чтобы спасти многие более того, классическая основа для противопоставления деонтологической консеквенциалистские принципы. Во всех исследованиях, как участники решение этих дилемм зависело от того, принесут ли в жертву невинные жизни переплетаются с их политическими взглядами. В соответствии с сильной антипатией к предубеждениям против черных среди политических либералов, в исследованиях 1a и 1b мы обнаружили, что либералы менее охотно одобряет убийство невиновного человека по консеквенциалистской основания, когда имя человека предполагало, что он был Черным, чем когда предполагалось, что он Белый.Исследование 2 показало, что предвзятое применение либералами моральных принципов, когда сделанное заметным во внутрисубъектном дизайне, было устранено. Когда дано в сценариях Чипа и Тайрона участники поразительно последовательно используют консеквенциалистские или деонтологические принципы, так что их ответы на второй сценарий почти всегда отражал те, что были в первом. Это говорит о том, что участники явно полагал, что принципы, на которые они ссылались, были общими достаточно, чтобы подать заявку независимо от расы жертвы. В исследовании 3 мы обнаружили, что консерваторы с большей вероятностью потворствуют убийство ни в чем не повинных гражданских лиц в результате военного нападения, когда эти гражданские лица были ли иракцы убиты американцами, а не американцы убиты иракцами, а либералы не продемонстрировали столь гибкого набора ответов. Наконец, в исследовании 4 мы прививали участникам либо патриотизм, либо мультикультурализма, и обнаружил, что аналогично влиянию на самооценка политической идеологии в исследовании 4, участники патриотизма (по сравнению с приверженцами мультикультурализма) были более вероятно, понесет сопутствующий ущерб, когда иракские мирные жители были убиты Американские войска, но не тогда, когда мирные жители Америки были убиты иракцами. силы. Взятые вместе, эти результаты свидетельствуют о том, что мотивация может влияют не только на наши описательные представления о том, как устроен мир (Даннинг и Коэн, 1992; Кунда, 1987; Нортон и др., 2004; Саймон, 2004; Саймон и др., 2004; Uhlmann & Cohen, 2005), но также предписывающий убеждения о том, каким должен быть мир , . В частности, наши результаты предлагают явную экспериментальную поддержку такого рода мотивированных процессы морального мышления, предсказываемые моделью социальной интуиции (Хайдт, 2001).Хотя ряд исследований продемонстрировал экспериментально, что интуиция может определять моральные суждения (например, Грин et al., 2001; Wheatley & Haidt, 2005), и другие работы предложили доказательства апостериорных моральных обоснований с использованием интервью парадигма (Haidt, 2001; Haidt, Koller, & Dias, 1993), текущие исследования использовали методы из литературы по мотивации рассуждений, чтобы манипулировать предпочтительными моральными выводами участников, и наблюдал, как избирательное одобрение моральных принципов привело к поддерживаю эти выводы.В исследованиях 1–3 это было выполнено с использованием ранее существовавшие политические наклонности участников, но В исследовании 4 была получена аналогичная картина путем прямого манипулирования идеологические установки в политической сфере. Использование тонкого, широко подтвержденные манипуляции с праймингом (Bargh et al., 1996; Dijksterhuis & Bargh, 2001; Srull & Wyer, 1979) для производства различия в моральных рассуждениях дают особенно убедительные доказательства интуиционизма в моральном суждении. Исследование 4 является прямой демонстрацией как тонкие процессы могут влиять на то, что на первый взгляд кажется акт разумного морального суждения (т.е., одобрение и применение общих моральных принципов). Вместо того, чтобы быть моральными рационалистами, которые рассуждают, исходя из общих принципов конкретному суждению кажется, что у людей есть «моральный набор инструментов », доступный для них, где они выборочно используют аргументы которые помогают им укрепить свою моральную интуицию. В то время как настоящие исследования не подразумевают, что общие принципы никогда не прямая, a priori роль в моральном суждении, они действительно предполагают, что моральные суждения могут быть подвержены влиянию социальных желаний или мотивации, и что моральные принципы могут быть обоснования для других причин приговора.Иногда принципы используются беспристрастно. Тревожный Однако результаты недавнего исследования заключаются в том, что у нас нет простого пути проверки того, являются ли принципы, которые мы с энтузиазмом применяем для наших моральные суждения действительно направляют наше суждение беспристрастным образом мы думаем, что они есть. Ссылки Эйкен, Л. С. и Уэст, С. Г. (1991). Множественная регрессия: Тестирование и интерпретация взаимодействий . Sage Publications, Inc; Лондон. Баргх, Дж.А., Чен, М., и Берроуз, Л. (1996). Автоматичность социальных поведение: прямое влияние конструирования черт и выработки стереотипов на действие. Журнал личности и социальной психологии , 71 , 230–244. Бартельс, Д. М. (2008). Принципиальные нравственные настроения и гибкость моральных суждений и принятия решений. Познание, 108, 381–417. Бартельс, Д. М., и Медин, Д. Л. (2007). Морально мотивированное решение производители нечувствительны к последствия их выбора? Психологические науки, 18 , 24–28. Кушман, Ф., Янг, Л., и Хаузер, М. (2006). Роль сознательного рассуждение и интуиция в моральных суждениях: три принципа вреда. Психологическая наука, 17 , 1082–1089. Czopp, A. M., & Monteith, M. J. (2003). Противодействие предрассудкам (буквально): Реакции на противостояние расовых и гендерных предубеждений. Личность и общество Психология Бюллетень, 29 , 532–544. Дэнси, Дж. (1993). Моральные причины . Кембридж., Массачусетс: Блэквелл. Дэнси, Дж. (2004). Этика без принципов , Oxford: Clarendon Нажмите. Dijksterhuis, A., & Bargh, J. A. (2001). Восприятие-поведение скоростная автомагистраль: автоматические эффекты социального восприятия на социальное поведение. В М. П. Занна (ред.), Успехи экспериментальной социальной психологии (Vol. 33, стр. 1–40). Сан-Диего, Калифорния: Academic Press. То же, П. Х., и Лопес, Д. Ф. (1992). Мотивированный скептицизм: использование дифференциал критерии принятия решения для предпочтительных и нежелательных выводов. Журнал личности и социальной психологии, 63 , 568–584. Даннинг Д. и Коэн Г. Л. (1992). Эгоцентрические определения черт и способности в социальных суждение. Журнал личности и социальной психологии, 63, 341–355. Даннинг Д., Лойенбергер А. и Шерман Д. А. (1995). Новый взгляд на мотивированный вывод: являются ли корыстные теории успеха продуктом мотивационные силы? Журнал личности и социальной психологии, 69 , 58–68. Эрих К. и Ирвин Дж. Р. (2005). Умышленное незнание в просьбе атрибут продукта Информация. Журнал маркетинговых исследований, 42, , 266–277. Фут, П. (1967). Проблема аборта и доктрина двойного эффект. Oxford Review, 5, 5–15. Грин, Дж., Сомервилль, Р. Б., Нистром, Л. Е., Дарли, Дж. М. и Коэн, Дж. Д. (2001). ФМРТ-исследование эмоциональной вовлеченности в моральную суждение. Science, 293, 2105–08. Haidt, J. (2001). Эмоциональная собака и ее рациональный хвост: социальный интуиционистский подход к моральное суждение. Психологическое обозрение, 108 , 814–834. Хайдт, Дж. И Грэм Дж. (2007). Когда мораль противостоит справедливости: У консерваторов есть мораль интуиции, которую либералы могут не признать. Социальная справедливость Research, 20, 98–116. Haidt, J., Koller, S., & Dias, M. (1993). Влияние, культура и мораль, или есть неправильно Ваша собака? Журнал личности и социальной психологии , 65 , 613–628. Haidt, J., Rosenberg, E., & Hom, H (2003). Различение разнообразия: Моральное разнообразие не как другие виды. Журнал прикладной социальной психологии, 33 , 1–36. Заяц Р. М. (1952). Язык морали . Оксфорд: Оксфорд University Press. Hsee, C.K, Loewenstein, G.F., Blount, S., & Bazerman, М. Х. (1999). Разворот предпочтений между суставом и раздельным оценка вариантов: обзор и теоретический анализ. Психологический бюллетень, 125 , 576–590. Йост, Дж. Т. (2006). Конец конца идеологии. Американский Психолог, 61 , 651–670. Jost, J. T., Glaser, J., Kruglanski, A. W., & Sulloway, F. (2003). Политический консерватизм как мотивированный социальный познание. Психологический бюллетень, 129 , 339–375. Кунда, З. (1987). Мотивированный вывод: корыстное поколение и оценка причинной теории. Журнал личности и социальной психологии, 53 , 37–54. Лакофф, Г.(2002). Моральная политика: как либералы и консерваторы думают . Чикаго, Иллинойс: Издательство Чикагского университета. Монин Б. и Миллер Д. Т. (2001). Моральные убеждения и выражение предрассудков. Журнал личности и социальной психологии, 81 , 33–43. Нортон М. И., Ванделло Дж. А. и Дарли Дж. М. (2004). Казуистика и предвзятость социальной категории. Журнал личности и социальной психологии, 87 , 817–831. Пахария, Н., & Deshpandé, R. (2009). Потогонный труд неправильный, если только джинсы мило: Мотивированная моральная неприязнь. Работа Гарвардской школы бизнеса Бумага, № 09–079, январь 2009 г. Писарро, Д. А., и Ульманн, Э. (2006). Нормативные стандарты продвигают наши понимание морального суждения? Поведенческие науки и науки о мозге, 28, 558–559. Плант, Э. А. и Девайн, П. Г. (1998). Внутренние и внешние источники мотивация к ответьте беспристрастно, Journal of Personality and Social Психология, 75 , 811-832. Pyszczynski, T., & Greenberg, J. (1987). На пути к интеграции когнитивные и мотивационные взгляды на социальный вывод: предвзятый модель проверки гипотез. В L. Berkowitz (Ed.), Advances in экспериментальная социальная психология , Vol. 20. (стр. 297–340). Сан Диего, Калифорния: Academic Press. Саймон Д. (2004). Третий взгляд на черный ящик: когнитивная когерентность в принятие юридических решений. Обзор права Чикагского университета, 71 , 511–586. Саймон Д., Krawczyk D. C., & Holyoak K. J. (2004). Строительство предпочтения удовлетворением ограничений. Психологические науки , 15 , 331–336. Саймон Д., Сноу К. Дж. И Рид С. Дж. (2004). Сокращение когнитивных теории согласованности: суждения о доказательствах по удовлетворению ограничений. Журнал личности и социальной психологии, 86 , 814–837. Скитка, Л. Дж., Бауман, К. В., и Саргис, Э. Г. (2005). Моральные убеждения: Еще один фактор, способствующий силе отношения, или что-то большее? Журнал личности и социальной психологии, 88, 895–917. Смарт, Дж. Дж. С. и Уильямс, Б. (1973). Утилитаризм: для и против . Кембридж: Издательство Кембриджского университета. Spranca, M., Minsk, E., & Baron, J. (1991). Пропуск и комиссия в суждение и выбор. Журнал экспериментальной социальной психологии, 27, 76–105. Srull, T. K., & Wyer, R. S. (1979). Роль категории доступность при толковании информации о лицах: Некоторые детерминанты и последствия. Журнал личности и Социальная психология, 37 , 1660–1672. Осетр, Н. (1994). Моральные разногласия и моральный релятивизм. Социальная философия и политика, 11 , 80–115. Санштейн, К. (2005). Моральная эвристика. Behavioral and Brain (Поведение и мозг) Наук, 28 , 531–542. Тетлок, П. Э., Кристель, О., Элсон, Б., Грин, М., и Лернер, Дж. (2000). Психология немыслимое: табуированные компромиссы, запрещенные базовые ставки и еретические контрфакты. Журнал личности и социальной психологии , 78 , 853–870. Томпсон, Дж. Дж. (1986). Права, реституция и риск: Очерки в Моральная теория . Кембридж, Массачусетс: Издательство Гарвардского университета. Туриэль, Э. (1998). Нравственное развитие. В Н. Айзенберге (ред.), Социальные, эмоциональные и личные Разработка (стр. 863–932). Vol. 3 W. Damon (Ed.), Handbook of child. психология , 5 изд. Нью-Йорк: Вили. Ульманн, Э. Л., и Коэн, Г. Л. (2005). Созданные критерии: новое определение заслуга оправдать дискриминация. Психологические науки , 16 , 474–480. Уитли Т. и Хайдт Дж. (2005). Гипнотически вызванное отвращение вызывает моральные суждения более серьезный. Психологическая наука, 16 , 780–784. Этот документ был переведен с L A T E X пользователем H E V E A. Насколько «нравственны» принципы биомедицинской этики? — междоменная оценка общей гипотезы морали | BMC Medical Ethics « Принципы биомедицинской этики » Тома Л.Бошан и Джеймс Ф. Чайлдресс, впервые появившийся в 1977 году, представляет собой классический текст по биомедицинской этике. Вклад авторов отмечен как одно из важнейших методологических изобретений современной практической этики, особенно в англоязычной науке [1]. Основные черты этого так называемого принциплизма заключаются в выявлении моральных принципов (автономия, непричинение вреда, милосердия и справедливости), относящихся к конкретной моральной ситуации, и в использовании уточнения, уравновешивания и (дедуктивного) применения для создания моста между моральными принципами. ситуация и соответствующие принципы.Кроме того, авторы принимают предписывающий тезис общей морали в качестве теоретического обоснования методологических рассуждений в рамках принциплизма. Это обоснование принципов общей морали подчеркивалось в более поздних изданиях. В начале самого последнего 7-го издания, опубликованного в 2013 году, Бошан и Чилдресс заявляют, что общая мораль «относится к нормам о правильном и неправильном человеческом поведении, которые настолько широко распространены, что образуют устойчивый социальный договор» ([2], стр.3). Таким образом, общая мораль — это не просто конкретная мораль, в отличие от других моральных норм, но, скорее, применима ко всем людям во всех местах, и мы справедливо судим о любом человеческом поведении по ее стандартам.Примеры включают ситуации, в которых, например, кто-то знает, что нельзя лгать, не красть собственность, сдерживать обещания, уважать права других, не убивать или не причинять вред невинным людям и т. Д. ([2] , стр. 3; [3]). Утверждалось, что существует гораздо больше консенсуса по общим принципам и правилам морали, чем по любым другим моральным теориям. Следовательно, апелляция к нормам общей морали будет лучше работать для принятия практических решений [4]. Однако принципиализм в биоэтике не является бесспорным.Его достоинства — ясность, простота и универсальность, но его недостатки включают пренебрежение эмоциональными и личными факторами, присущими конкретным ситуациям принятия решений, чрезмерное упрощение вопросов и чрезмерные претензии на универсальность [5]. Основное внимание в критике уделяется полноте подхода в отношении его практического использования для решения моральных проблем в клинической практике с учетом вызова этического плюрализма [6]. Мнения по этому поводу расходятся. В поддержку принципализма Гиллон [7] утверждает, что эти принципы позволяют клиницисту (и любому другому) увязывать профессиональные рекомендации и правила с этическими аспектами.Они также позволяют противостоять новым ситуациям в свете этих приемлемых принципов. Имеются некоторые эмпирические подтверждения того, что повседневная работа врачей и других специалистов в области биомедицины действительно отражает эти четыре принципа [8]. Другие [9], однако, утверждают, что модель принциплистов не отражает того, как этические решения принимаются в клинической практике, и что модель не является ни в достаточной степени ориентирующей, ни четкой в ​​отношении того, как достичь профессиональной честности. Например, на основе анализа процесса общения с родителями-мусульманами Вестра и его коллеги [10] пришли к выводу, что стороны, участвующие в разногласиях, могут чувствовать себя приверженными, казалось бы, схожим, но на самом деле совершенно разным принципам.В таких случаях общение на основе принципов может вызвать конфликт в рамках явно общей концептуальной основы. Пейдж [11] обнаружил, что студенты-психологи ценят принципы, но на самом деле не используют их непосредственно в процессе принятия решений, что частично ставит под сомнение их практическую значимость. Несмотря на такие выводы, Бошан и Чилдресс подчеркивают общую мораль как основной источник моральных норм, начиная с 5-го издания « Принципов биомедицинской этики » [4].Карлсен и Солбакк [12] заметили, что с публикацией 6-го издания авторы не только попытались обосновать свою теорию на основе общей морали, но и усилили тенденцию согласовывать первое со вторым. Хотя эта стратегия может создать впечатление более прочной и, следовательно, стабильной основы для теоретической конструкции принциплизма, Карлсен и Солбакк утверждают, что это происходит за счет теоретической и практической непредубежденности. В соответствии с этим рассуждением Бошан и Чилдресс предположили, что вопрос о том, действительно ли принципы являются частью общей морали, должен стать предметом эмпирического исследования ([2], с.416). Наше исследование стремится обеспечить первый шаг эмпирического исследования общей морали. Эмпирическое исследование общей морали Для целей эмпирического исследования мы предлагаем использовать исследования в области моральной психологии. Мы постулируем, что моральные ценности или принципы «настолько широко распространены, что образуют устойчивый социальный договор» ([2], стр. 3), основаны на психологических процессах, которые позволяют нам признать, что эти ценности поставлены на карту, и согласовать решения и действия с этими значениями.Более того, поскольку эти процессы и ценности обладают некоторой универсальностью, они встроены в нас эволюцией. Например, милосердие или забота о других могут рассматриваться как продукты естественного отбора, адаптированные для выживания [13]. Далее мы сосредоточимся на тех выводах моральных исследований, которые согласуются с утверждением об универсальности общей морали, чтобы определить «измерения» морали, которые затем могут быть исследованы эмпирически. Полученные данные утверждают, что люди почти мгновенно реагируют на ситуации нарушения морали [14–16], что указывает на то, что моральные концепции являются «хронически доступными» [17] ментальными репрезентациями.Эта основа морали в человеческой психологии была разработана для решения проблем, с которыми наши предки сталкивались на протяжении миллионов лет. Например, щедрость и взаимопомощь возникли благодаря крайней взаимозависимости [18]. Следовательно, можно ожидать, что общая мораль имеет богатую и долгую историю наследия, выходящего за пределы линии гоминидов [19], что подтверждает требование универсальности. Более того, когнитивные подходы моральной психологии, например Модель морально-конвенционального различия Туриэля [20] подчеркнула универсальные аспекты морали в том смысле, что моральная неправильность действия не зависит от конкретных обстоятельств.Однако, помимо универсальности, современные исследования в области моральной психологии и антропологии указывают на еще два измерения морали, а именно на ориентацию на сообщество и сотрудничество [18]. Таким образом, правдоподобно связать общую мораль, которую должны «разделять все приверженные морали» ([2], стр. 3), с чертами универсальности, ориентации на общность и сотрудничества. Конечно, в моральной психологии есть направление исследований, подчеркивающих культурное и социальное обоснование морали, которое ставит это утверждение универсальности под сомнение и имеет тенденцию согласовываться с традицией морального релятивизма в философии [21].Таким образом, эмпирическое исследование ценностей, которые считаются частью общей морали, должно также включать кросс-культурное и / или кросс-социальное сравнение. Цели исследования Настоящее исследование преследует двоякую цель. Во-первых, мы хотим эмпирически исследовать, в какой степени различные ценности считаются моральными ценностями и характеризуется ли эта оценка чертами универсальности, ориентации на общение и сотрудничество. Под термином «ценность» мы подразумеваем устойчивые убеждения о желаемых состояниях или поведении, которые служат нормативными стандартами для оценки и оправдания действий [22, 23].Во-вторых, мы хотим проверить, распространяются ли эти оценки ценностей на разные социальные области. При этом мы сравниваем эту оценку в двух областях: медицина и бизнес и финансы. Мы предполагаем, что рейтинги нравственности полностью совпадают с характеристиками универсальности, ориентации на общение и сотрудничество, и что эти отношения сохраняются в разных социальных сферах. Из этой гипотезы мы делаем вывод, что: если ценности, относящиеся к принципам, как и ожидалось, обычно характеризуются этими характеристиками, и если эти оценки сохраняются во всех социальных сферах применения, у нас есть поддержка для утверждения, что принципы являются частью общая мораль.Если это не так, мы получаем противоречивый результат, который требует дальнейшего изучения. Для целей нашего исследования мы начали с качественного шага, чтобы определить ценности, которые считаются актуальными в каждой области. На втором, количественном, этапе мы провели два отраслевых исследования с целью изучения оценки этих значений. Шаг 1: идентификация ценностей в двух областях Мы начали с проведения обзоров литературы, интервью с экспертами и небольшого опроса среди различных профессионалов в Швейцарии, чтобы определить а) соответствующие ценности в соответствующей области и б) типичные поведенческие проявления этих значений.Используя эту процедуру, мы определили 14 значений, которые считаются важными в соответствующей области. Эти ценности не обязательно были «подлинно моральными». Таким образом в медицине были определены следующие ценности: автономия (Autonomie), забота (Fürsorge), рентабельность (Wirtschaftlichkeit), осуществимость (указывающая, что врач должен делать все, что технически возможно; technischer Imperativ), честность (Ehrlichkeit), порядочность. (Integrität), справедливость (Gerechtigkeit), лояльность (Loyalität), непричинение вреда (Nichtschaden), производительность (Leistung), профессионализм (Professionalität), репутация (Reputation), уважение (Respekt) и ответственность (Verantwortung).Среди 14 ценностей бизнеса и финансов были: вовлеченность (Вовлеченность), конкуренция (Wettbewerb), соответствие (Regelkonformität), справедливость (Честность), целостность (Integrität), лояльность (Loyalität), непричинение вреда (Nichtschaden), производительность (Leistung), профессионализм (Professionalität), прибыльность (Profitabilität), репутация (Reputation), уважение (Respekt), ответственность (Verantwortung) и прозрачность (Transparenz). Как и ожидалось, значения двух доменов частично совпадали. Чтобы участники имели точное и общее понимание ценностей, что необходимо для проведения точной оценки, каждое значение было представлено с тремя примерами.Эти примеры представляют собой типичные проявления соответствующего значения в настройках домена, и мы использовали термины, относящиеся к домену («пациенты», «клиенты» и т. Д.), Чтобы адаптировать описания к соответствующему домену. Например, примерами автономии в медицине были следующие: «Человек или учреждение: а) уважает самоопределение других, б) избегает давления на других для достижения целей и в) поддерживает других, чтобы они могли принимать свои собственные решения. ” Примеры прибыльности в бизнесе и финансах: «Человек или компания а) постоянно пытается оптимизировать соотношение между доходами и расходами, б) определяет успех как погоню за прибылью и в) придает первостепенное значение ключевым финансовым показателям».В таблице 1 представлены примеры значений, использованные в нашем исследовании (оригинал на немецком языке и перевод на английский язык). Таблица 1 Характеристика значения (немецкий оригинал и английский перевод) Мы отмечаем, что в опросе использовался термин «забота» (Fürsorge), а не «благотворительность», поскольку немецкое «Fürsorge» встречается чаще, чем технический термин «Benefizienz». Кроме того, мы использовали общие описания «справедливости» и «прозрачности» для бизнеса и финансов, которые были аналогичны описаниям «справедливости» и «честности» в медицине.Другими словами, семантика этих терминов пересекается, хотя существует традиция, специфичная для предметной области, согласно которой, например, то, что считается вопросом честности (Ehrlichkeit) в медицине, часто является вопросом прозрачности (Transparenz) в бизнесе и финансах. Таким образом, в целом у нас было восемь значений, которые обычно присутствуют в обоих доменах, и два значения для конкретных предметных областей, которые имеют большую степень семантического сходства. Как и ожидалось, для области медицины эксперты сочли все четыре принципа важными ценностями; для области бизнеса и финансов два из четырех принципов (непричинение вреда и справедливость / честность) были признаны актуальными. Шаг 2: оценки ценностей в пределах доменов Следующее исследование было разработано для изучения оценок ценностей, определенных на предыдущем шаге, путем проведения двух опросов по конкретным предметным областям. шаблон IV. Распределительное правосудие — Все участники должны иметь равные права льготы, равный доступ к льготам и бременам. Подобные случаи должны быть обрабатываются аналогичным образом. К людям следует относиться одинаково, независимо от потребность, вклад или усилия. Формальный принцип справедливости как честности (теория Ролза) Подобные дела должны получить такое же лечение. Однако как обстоят дела похожий? Какими способами? Равные в нужде? Равный вклад в общество? в учреждение здравоохранения? Равные усилия? V. Автономия — Люди — рациональные, самоопределяющиеся существа, которые способен выносить суждения и решения и должен уважаться как таковой и разрешено это делать и подтверждено правдивой и точной информацией и никакого принуждения. Они должны иметь свои решения и действия: а) без принуждения любого типа, (б) на основе вариантов, которые четко объяснены и реальные возможности и (c) учитывая информацию, необходимую для принятия решения изготовление. Некоторые считают, что нарушения принцип автономности. Приводятся четыре принципа для оправдания ограничений на АВТОНОМИЯ: 1.Принцип ВРЕДА — остановить человека, чья автономия ограничена или нарушены из-за причинения вреда другим лицам 2. Принцип ПАТЕРНАЛИЗМА — Есть две формы: Слабый — остановить человека, чья автономия ограничена или нарушена, от самоповреждение Strong — в интересах лица, чья автономия ограничена или нарушена 3. ЮРИДИЧЕСКАЯ МОРАЛИЗМ Принцип — законодательная мораль Законодательные акты налагают ограничения на всех, предположительно для благо всех 4.Принцип БЛАГОПОЛУЧИЯ — ограничения или нарушения автономии человека на благо всех. Добавить комментарий Отменить ответ Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены * Комментарий * Имя * Email * Сайт Рубрики Бизнес Идеи Мотивация Организация Планирование С нуля Советы Управление Разное